Машина въехала во двор и, попетляв среди домов, остановилась на том самом месте, в проезде напротив ее парадной. Если раньше и были какие-то сомнения, то теперь полностью исчезли. При условии, что и это происходит на самом деле.
— Спасибо, — обреченно пробормотала Ева, не двигаясь. — Ну, я пойду?
— Мы не договорили, — разбил ее надежды мужчина и потянулся за теплой одеждой, лежащей на заднем сидении.
Он вышел из машины и, надевая пальто, внимательно осмотрелся, словно искал что-то. Нашел или нет, по лицу совершенно нельзя было прочитать. Ева захлопнула блестящую дверцу, пошарила в сумке, ключи попались на самом дне, под книгами и перчатками. Выудив их, девушка пошла к парадной, спиной чувствуя, что опасный спутник следует тенью. Чувство неприятное. Зато исключительно ее чувство. Ева ступила на площадку перед дверью, автоматически зажегся свет.
Вдруг он перехватил ее руку с поднесенной к домофону таблеткой ключа и аккуратно оттеснил от входа. Домофон звонко булькал, сообщая, что дверь открыта. Он потянул ручку, не отпуская рукав Евы, и наклонился вперед, прислушиваясь к звукам подъезда. Или принюхиваясь? В чуть прищуренных глазах причудливо отражался свет, проходивший через ресницы, будто светилась сама радужка. Ева, давно уже, еще с первой встречи, сомневавшаяся в здравом рассудке своего внезапного водителя, просто наблюдала за его действиями, не пытаясь что-либо понять. И кому в этой стране права выдают?!
Видимо, не найдя ничего опасного, мужчина шире открыл дверь и подтолкнул Еву вперед. Девушка подчинилась, прошла к лифту и машинально нажала кнопку вызова. Откуда-то сверху скрипуче отозвался лифт, начав устало спускаться. Лампочка на потолке, мигавшая уже недели две, замигала вдруг часто-часто и потухла, как мрачный предвестник. Все страхи в одночасье поднялись из глубины. Боже, да что она делает? Прямо сейчас она ведет в свой дом убийцу! Не к месту вспомнился хищный оценивающий взгляд. Ева запаниковала. Лифт гостеприимно распахнулся, освещая площадку.
— Я не пойду, — она резко развернулась и почти уперлась в своего жуткого сопровождающего.
Он на секунду опешил, а потом устало улыбнулся.
— Ева, — он поднял ладонь и осторожно прикоснулся к ее лицу, на котором застыло совершенно загнанное выражение, — не делай глупостей. Не помогут тебе твои книжки, зря тащила. Свихнешься с ними. А я могу помочь.
Лифт закрылся, все снова утонуло в темноте, кроме прикосновения. Ева закрыла глаза, мечтая просто потерять уже сознание. Но видимо, ее нервная система была устроена как-то не так, как пишут в сентиментальных романах. И она просто стояла с закрытыми глазами, сжимая сумку и ожидая своей участи. В чувства назойливо проникал волнующий запах его парфюма, тепло пальцев, не сдвинувшихся ни на миллиметр, спокойная уверенность, как обещание безопасности. Ничего не происходило, время замедлилось, растворилось в темноте вместе с ними. Понемногу ее дыхание выровнялось, чужие пальцы скользнули по подбородку, чуть приподнимая. И легкое дыхание коснулось губ, теплее, теплее. Но…
