Слава Богу, лифт тронулся с первого этажа и поплыл наверх. Скользнув по индикатору глазами, парень быстро закрыл замки обратно, повернулся и бесшумно скрылся на лестнице, ведущей вверх. Из лифта вышли оживленные Джонатан и Шерил.
— Я так и не поняла, — говорила Шерил, — вроде это был ее голос, но она вряд ли бы стала так шутить… Должно быть, кто-то разыграл меня.
С бьющимся сердцем я тихо-претихо отодвинула засовы. Шерил отперла замки и они с Джонатаном шумно вошли в квартиру и зажгли свет. Я прижалась к стенке на случай, если бы этот тип подглядывал с лестницы, и молча смотрела на них, слегка прищурившись после темноты. Щелкнув замками, Шерил глянула на меня внимательно и по моему белому от страха лицу поняла, что что-то за это время случилось.
— Ты хочешь кофе? — крикнула она громко Джонатану, который стоял рядом с ней.
— Хочу! — крикнул в ответ Джонатан.
Шерил погасила в прихожей свет и осторожно заглянула в глазок. «Никого нет», — прошептала она мне и, взяв меня за руку, повела на кухню.
— Рассказывай, — велел Джонатан.
* * *
Кофе и в самом деле был нужен нам всем. Мой рассказ о попытке джинсового попасть в квартиру поверг нас всех в глубокое молчание. У меня на нервной почве разыгрался аппетит и Шерил приготовила мне бутерброд. Сама она есть не стала, только тихо помешивала ложечкой свой кофе. Джонатан стоял у темного окна гостиной, и его кофе стыл в черной чашке.
— Джонатан, — позвала я его, — или сюда, черт с ним, с этим типом. Рано или поздно он уйдет отсюда, не будет же он ночевать на лестнице…
Джонатан, помешкав еще у темного окна, присоединился к нам.
— Он хотел проверить, ушла ли я действительно? — спросила его Шерил.
— Наверное…
— Или его что-то интересовало в моей квартире?
— Не знаю, Шерил.
— Я вот что хочу понять: а если бы я не ушла, если бы он на меня наткнулся дома, что бы он тогда стал делать?
У меня у самой на языке крутился этот вопрос. Только у нас на него не было ответа. Ни у кого.
— Джонатан, — сказала я жалобно, — скажи, что ты об этом думаешь? Ты же у нас умный…
— Я Ги позвоню, — заявила Шерил, видя, что Джонатан молчит.
— Ему можно звонить в такое время? — удивилась я. Я уже знала, что во Франции звонить после десяти вечера считается неприличным, а уже была практически полночь.
— Он один живет, снимает студио…
— Ему нельзя звонить, — сказал Джонатан. — Твой телефон прослушивается, ты забыла? И тип этот в джинсах, если не сидит в своей машине, то, возможно, до сих пор торчит возле твоего дома или даже у тебя под дверью.
