Буржуазные экономисты, однако, восхваляют капиталистический общественный строй, его так называемую эффективность, вклад, производимый им в дело человеческого благосостояния, пользуясь теми критериями, которые выработал сам этот строй[2-8].
Что можно было бы сказать, если бы влияние людоедства на благосостояние оценивали, исходя из правил поведения, установленных в обществе каннибалов? В лучшем случае можно было бы вынести лишь суждение о том, насколько поведение каннибалов соответствует их собственным каннибальским правилам. Подобное исследование может быть полезным для выработки средств, нужных для сохранения и лучшего функционирования общества каннибалов. Но какие выводы можно из него извлечь в отношении человеческого благосостояния? Предположим, например, что жизнь каннибалов полностью соответствует канонам этого общества и что главарь каннибалов получает точно такое количество скальпов в год, которое ему необходимо в свете его богатства, его положения и его связей; что все другие каннибалы потребляют точно такое количество чужеземцев, которое соответствует их предельной производительности, и что они делают это только через посредство свободных покупок на свободном рынке, — не наблюдаем ли мы в данном случае оптимальное состояние общества, можем ли мы в этом случае сказать, что благосостояние каннибалов вполне обеспечено? Разумеется, ничего подобного. Мы установили лишь, что практика каннибальского общества более или менее соответствует принципам, выработанным этим обществом. Мы ничего не узнали относительно обоснованности или рациональности самих этих принципов или относительно их связей с человеческим благосостоянием.
Таким образом, то, чем занимается «экономика благосостояния», близко к вынужденным раздумьям о степени, в какой существующая экономическая организация удовлетворяет правилам игры, выработанным ею же, о том, достаточно ли «эффективно» организован производственный аппарат капиталистического общества для производства продукции, размер и состав которой определяются структурой этого же производственного аппарата. Далее, она старательно изучает, в какой мере распределение ресурсов существующей социально-экономической организацией соответствует потребительскому спросу. Однако сам потребительский спрос в свою очередь определяется распределением богатства и доходов, вкусами и пристрастиями, обусловленными существующей социально-экономической организацией. Все это не имеет абсолютно никакого отношения к изучению условий, благоприятствующих человеческому благосостоянию, или к изучению того, в какой мере экономические и социальные институты и взаимоотношения капиталистического общества способствуют или препятствуют повышению благосостояния народа.
