— Ну, что ж, Таня так Таня! — равнодушно согласился Вадим Владленович. — Меня можно называть просто Вадимом.
Он чувствовал себя оскорбленным — ни кофе, ни должного внимания к его персоне не было, да и на него Таня-Соня почему-то перестала смотреть. Ее цепкий взгляд несколько раз скользнул куда-то вбок. Лицо в очередной раз преобразилась. Может быть, даже похорошело.
— Ах, Вадим! — чувственно всхлипнула она, закатывая глаза и морща торопливо припудренный лоб. — Если бы вы знали, что за баба сидит там, в углу, прямо напротив вашего левого уха… Только не оборачивайтесь, — прошипела вдруг скаредным баском. — Была бы я мужиком, такая встреча переменила всю мою жизнь. Это не баба, это сейф с баксами. Не хотите познакомиться?
— Мне своих баксов хватает! — Вадим Владленовч был так глубоко разочарован выходом из номера и неудавшимся приключением, что хотел одного: вернуться за надежные, толстые стены гостиницы. Жаль было напрасно надетой свежей рубашки, но полчаса в не слишком прокуренном зале вряд ли могли испортить ее белизну.
— Была — не была! — тряхнула она огненной головой и решительно сверкнула подкрашенными глазами.
Скрипнул по паркету отодвигаемый стул, скользнула пепельница по столу. Она снялась с места, как наседка с гнезда. «Встала на крыло», — язвительно усмехнулся вслед Вадим Владленович. Шаловливо поигрывая бедрами, Соня-Таня проплыла к стойке, напомнила о заказе, как бильярдный шар от борта покатилась оттуда к столику, за которым сидела женщина средних лет, одетая строго и скромно: той скромностью, на которую у большинства не хватает ни денег, ни вкуса. И то, как она подняла глаза, как улыбнулась, поправив указательным пальцем локон высокой прически, было сделано с изяществом и достоинством, которые прививаются с ранних лет настойчивым воспитанием.
Вадима Владленовича мучительно напрягал память и не мог вспомнить, где видел эту женщину. В том, что он близко знал ее, или очень похожую на нее, не было сомнений.
Сонька-Танька уже восторженно кудахтала, наклоняясь над чужим столиком, как над кормушкой, но в этот раз не смела присесть на краешек свободного стула, не то чтобы плюхнуться в него. Женщина обернулась в сторону Вадима Владленовича. Их взгляды встретились. Между ними было шагов десять. Посередине колыхалось слоистое облако: за столом курили. И все же он отчетливо увидел темно-карие глаза, внимательные и строгие. Волосы были черны естественной чернотой, а редкая проседь, наведенная или естественная, придавала им голубоватый оттенок. Лицо женщины было смугловатым, как у южанки, но без признаков межрасового смешения. Вадиму Владленовичу казался знакомым и классический полуоборот ее головы.
