Затягивая галстук, он снова взглянул на себя в зеркало и подмигнул отражению: «Однако, какой же вы урод, ваше сиятельство!»
Вадим Владленович спустился в кафе минут на пятнадцать позже оговоренного времени, уверенный, что его ждут и кофе стынет. Свободных столиков было много, но одиноких женщин, узнавших его, он не увидел. Все это так не вязалось ни с образом провинциальной поэтессы, созданной его воображением, ни со вздохами и восторгами, которые выслушал по телефону, И все же он не повернул к выходу, а сел против входа, раздумывая о том, что маленькое приключение может как украсить командировку, так и опошлить ее.
Она влетела в зал, как из подворотни вылетает перепуганная курица. Моложава, но под сорок. Короткая и пышная как у хохлатки прическа была выкрашена в пламенный цвет. Формами и пропорциями местная поэтесса походила на породистую птицу.
— Простите, Вадим Владленович! — закудахтала она под его строгим взглядом и с удивительной для ее пышной фигуры легкостью влилась в пластиковое кресло. Ни раньше, ни позже, но именно в тот миг нелегкая принесла официантку в накрахмаленном фартучке.
— Что будем заказывать? — спросила она, равнодушно оглядывая литератора.
Он раздраженно хмыкнул розовеющим носом и ворчливо попросил кофе черный без сахара. О том сколько, умолчал. Но Курочка тут же прокудахтала с якобы милой рассеянностью:
— Мне с молоком… И эклер!
Ничуть не смущаясь строгого, насупленного вида столичного гостя, она продолжала излучать восторг и умиление. Жизненный опыт подсказал Вадиму Владленовичу, что за невинной внешностью скрыты острые когти хищницы. Он мгновенно сообразил, что не хотел бы оставаться с поэтессой наедине, а, следовательно, душевный разговор о достоинствах и недостатках сборника в гостиничном номере отменялся. Чтобы отделаться от нее, достаточно было нескольких сухих и стандартных фраз. Вадим Владленович имел богатый и печальный опыт подобных встреч.
— Я так волнуюсь! — заворковала Курочка октавой ниже, будто отряхивала перья после казуса. В ее глазах засветилось искреннее и пристальное любопытство.
Негромко звучала музыка. Пьяных в зале не было. Казалось, что люди сидят, молча и вдумчиво разглядывая свои чашки. Душно пахло вином и сигаретами. С невидимой кухни веяло жареным луком.
— Соня — ваш псевдоним или настоящее имя? — рассеянно спросил Вадим Владленович, разглядывая посетителей.
— Сонька… Золотая головка! — вдруг хохотнула она, тряхнув огненной прической. — Меня Таней зовут.
