«Приключение получилось!» — язвительно ухмыльнулся Вадим Владленович. Мимоходом смахнул книжку и небрежно метнул ее в урну. Рассмеялся, довольный точным броском. Быстро разделся, приготовил постель, пошел в душевую. Рубашку нужно было выстирать во что бы то ни стало. Согревшись в душе и постирав, Вадим Владленович развесил ее в самом теплом месте. Глянул на себя, раздетого, в зеркало и остался доволен даже розовеющим носом. Подмигнул отражению. «Живем на свете мы только раз, ваше сиятельство!» — подумал. И накрываясь одеялом, пробормотал слова старой, дворовой песенки:
— Когда монета есть у нас! «Думать не годится, завтра что случится… Спать! Спать!» — приказал себе. Вечер был прожит не зря.
Зазвонил телефон. Отключить его не было возможности: разъема не было. Оторвать шнур Вадим Владленович не решался. После десятого звонка молча снял трубку, втянув ее под одеяло. Металлический голос спросил, не желает ли он провести время в обществе девушки, затем, прыснув, рассмеялся.
— Это я! Мымра выпроводила меня следом за тобой. Сунула тысячу и даже не предложила оплатить тачку… А тебе сколько дала?
Он бросил трубку. Поднявшись, сдернул с дивана плед, обернул им аппарат, просунул шнур в проем под внутренней дверью и запер телефон в отключенном холодильнике. Покончив с этим, раздраженно хмыкнул: «Ни дня без пакости и пошлости!»
Спал Вадим Владленович недолго, около пяти часов, но глубоко. Проснувшись, почувствовал себя бодрым и отдохнувшим. На этаже слышалась ходьба. Он поднялся, потягиваясь, увидел шнур телефона, уходящий под дверь. Рассмеялся, вспомнив вчерашнюю изобретательность. Под оттаявшим холодильником растеклась лужа. Покрывало с аппаратом подмокло. Но это ничуть не расстроило жильца. Если что и омрачало ясное сибирское утро, так это смутные воспоминания сна.
Вчерашние поэтические бредни о Книге Жизни и о графе Толстом причудливо слились в сновидении. Помнился кабинет главного редактора, куда он шел с командировочным удостоверением. Но вместо главного оттуда выскочил разъяренный старик, похожий на Льва Толстого. Целясь ударить тростью по голове, орал, виртуозно перемежая слова самым низким матом: «Тебя зачем посылали, проститут старый? Глянь-ка на себя! За одной щекой бабья титька, за другой золоченый хрен!» Ничего подобного во сне Вадим Владленович не ощущал, а вот брюк на себе, к стыду, не обнаруживал.
Обрывки сна неприятно наплывали и рассеивались осенним туманом. А вот рубашка не просохла. «Вон оно к чему!» — догадался Вадим Владленович и пошел к дежурной за утюгом. Досушить сорочку — было делом пяти минут.
