Стражники взяли Ишмака и завели за дом, к сооружению, подозрительно напоминавшему сарай для скота. Уходя, он видел презрительное лицо Дарка. Если бы тот ненавидел его — ему было бы намного легче. Но Дарк просто презирал. «Он лгал, он точно лгал», — убеждал себя Ишмак и сам понимал, что обманывает себя. Дарк рассчитал всё на много лет вперёд, предвидел его конец и сейчас просто наблюдал, как всё, во что с детства верил Ишмак, рассыпалось как карточный домик. И его не получалось собрать заново.
Разбитый душевно, Ишмак, не боялся пыток. Он кусал губы от боли, в старом заброшенном сарае, под надзором своих палачей и молчал, лишь мысленно вопрошая образ Наташи, как вживую стоявший перед ним: «Неужели ты тоже ложь?»
V
Он не помнил, сколько долгих мучительных дней уже провёл в этом сарае. Его пытали, но он ничего не сказал. Но выносить пытки было всё сложнее и сложнее. Ишмак хотел забыться, умереть, потому что его душевные муки в сочетании с телесными пытками были страшнее всякого оружия. Вот снова пришли за ним, заставили подняться с холодного деревянного пола и, подталкивая, повели туда, где будут снова пытать. Опять голос:
— Ну что, ты будешь говорить?
И опять его молчание. И пытки, и снова губы, искусанные до крови, а потом ему сказали, издеваясь:
— Передохни немного, погляди на солнышко, — и открыли дверь. Тогда он вдруг услышал лязг мечей и крики.
— Что это?
— Закрывай!
Но его палачи не успели захлопнуть дверь. В помещение ворвался Женя.
— Ишмак!
А потом его пронзила насквозь боль. Она нарастала и нарастала и, казалось, конца ей не будет. И, теряя сознание, Ишмак успел подумать, что желание его сбылось и вот, наверное, его последний миг. А потом он канул в темноту.
VI
Ишмак не видел, как со спины его мечом пронзил один из палачей, а потом заколол себя. Он не видел, как расширились в ужасе глаза Жени. Тот уже был рядом, но тщетно. Ишмаку это уже не могло помочь. Женя опустился перед ним на колени и дрожащими руками попытался услышать биение сердца. Ему показалось, что сердце не билось.
— Как же так, Ишмак? — Беспомощно сказал он, скорее обращаясь к самому себе, чем к Ишмаку. — Мы же почти успели…
Тут вбежал Саша. Увидев Женю на коленях, крикнул:
— Ира, держи Наташу.
Потом подбежал к Ишмаку и нащупал пульс. Он был тихий, словно замирающий где-то вдалеке.
— Лекаря! — Срывающимся голосом крикнул Саша. Как такое могло случиться — от ненависти до дружбы к этому бару прошло совсем немного времени. Нет! Он не может сейчас умереть!
