Гильгамеш | страница 100



Дверь, закрытая на тяжелый засов, меньше волновала Большого, чем окна. Слишком узкие для человека, демона они задержать не могли. Гильгамеш представил, как из всех их разом появляется нечто и между лопатками пробежала дрожь. Прогоняя ее, владыка Урука начал размахивать топором. Описывающее круги, полукружия, восьмерки лезвие отбрасывало зеленоватые блики. Разорванный широким острием воздух шипел как пальмовое масло, пролитое на угли. Язычки пламени в светильниках трепетали, комната наполнилась сумбурными тенями, и Большой начал сражаться с ними, словно это были настоящие враги.

Удар, поворот, вдох — удар, поворот, вдох. Прыжок в сторону и опять удар, поворот, вдох. Тени взмахивали призрачными крыльями, в панике прятались по углам, но Гильгамеш доставал их и там. «Вж-жик!»— лезвие топора проскальзывало на расстоянии мизинца от стены, и располосованная тень растворялась в зеленоватом блеске.

Лишь почувствовав, что спина его покрыта потом, Большой остановился. Кровь колотилась в висках, на руках вздулись жилы, а ноги легонько подрагивали — они сами собой норовили продолжить воинскую пляску. Очищенные от дремоты глаза видели все ясно и четко. «Вот теперь я готов, — бодро подумал Гильгамеш. — Теперь тебе не уйти от поединка со мной!» Его глаза не отрываясь смотрели на тьму за окнами.

Окна занимали всю южную стену и располагались высоко: нижний их край находился где-то на уровне макушки Большого. Оттуда струилась прохладная ночная темнота; даже обильное количество светильников не могло рассеять тень, скопившуюся у потолка.

«Он придет сверху!»— Гильгамеш сделал над головой несколько рубящих движений. — «И попадет прямо на меня!»— Большой поднял топор перед глазами. Он стоял между окнами и Энкиду, широко расставив ноги. «Ну, давай же, иди! Или тебя нужно упрашивать, как Хуваву?»

Фитили в лампадах разом затрещали. Пламя с удвоенной жадностью стало пожирать масло, оно сверкало, как золото на солнце, но не могло развеять туманный полумрак, поднимающийся от пола. Ногам Гильгамеша стало зябко, он принялся перебирать ими, перекладывая топор то влево, то вправо.

— Я знаю, ты близко! — уже не скрываясь, во весь голос крикнул он. — Хочешь испугать холодом? Ничего не выйдет! Даже горе Хуррум не удалось это!.. Ну, где твоя преисподняя храбрость? Или там все наоборот? В гонцах у Кура не самый храбрый, а самый трусливый?

Темнота за окнами оставалась неизменной. Затылок Большого уже болел от долгого стояния с задранной головой, а поднимавшийся от пола туман делал очертания предметов студенисто-неустойчивыми. «Он уже входит! — тяжелое предчувствие сжало сердце Гильгамеша. — Но почему я не вижу его?.. Намтар крылат, но значит ли это, что ему нужно окно, дабы проникнуть в комнату?» Опуская топор, владыка Урука обернулся.