- Да ты просто Наполеон – такие планы! Мастер художественного съема, чего уж там, - ядовито заметила я.
- Обычно мне некогда этим заниматься, - отмахнулся Глеб. – Тем более, получилось, что пришлось срочно сливаться на полуслове. И потом как-то так вышло, что промухал удобный момент, когда можно было форсировать события. И вот сидим мы на яхте, а я чувствую себя кромешным идиотом, потому что сам себя перехитрил и перемудрил. Казалось бы, в чем проблема – сказать: «Ника, давайте, может, на ты перейдем?», ну а дальше – как пойдет. А вот фиг. Потому что все надо делать вовремя.
- Да-да. А я не могу понять, в чем прикол. Не представляешь, чего только не передумала.
- Ну почему же не представляю? Что я гомик, импотент или просто сволочь. Или и первое, и второе, и компот, и можно без хлеба. Привез девушку в безлюдное место, называю ее на вы и держусь на пионерском расстоянии. Картина маслом. Ладно, думаю, будем вино пить – брудершафт типа, поцелуемся… Пошло, конечно, но уж как-нибудь. Кто мог подумать, что еж подвернется.
- Вот-вот, - кивнула я, - я так и подумала: «слава ежу».
- Кстати, как нога?
- Да, вроде, ничего, - с удивлением прислушалась я к своим ощущениям. – Дергает, но терпимо. Говорят, оргазм – сильное обезболивающее.
- Особенно если их было несколько, - пробормотал Глеб как будто себе под нос и ловко увернулся, когда я попыталась пихнуть его коленом в бедро.
- Но вообще это было сильно, - призналась я. - Сама процедура. Не говоря уже о позе. Вот тогда я окончательно поняла, что мне ничего не светит. Такой облом…
- Ты серьезно? – Глеб удивленно приподнял брови. – Нет, я понимаю, на некоторых боль действует очень даже возбуждающе. Парадоксальная реакция. Но я-то не садист. Ну да, у меня в объятьях красивая женщина, почти обнаженная. Просто с ума сойти можно. Но я должен причинить ей боль. Неважно, что для ее же пользы. По-твоему, это должно возбуждать? И потом я хорошо умею держать себя в руках. В отличие от некоторых. Ника, тебе никто не говорил, что у тебя все на лице написано?
Чтобы он не прочитал того, что было написано у меня на лице, я быстро повернулась на живот и уткнулась носом в подстилку. Вот стыдоба-то. Или… все-таки нет? Как он сказал? Ничего нет ужасного, что двое взрослых людей друг другу понравились и друг друга сразу захотели? Может быть, это только мне кажется, что демонстрировать фактически незнакомому мужчине подобные вещи унизительно и неприлично?
