— Надеюсь, его высочество не рассердится, что колдую в его доме без разрешения.
Я схватила лист и черкнула пару строк. Особо не изощрялась. Дурацкая версия со сверхсекретным правительственным заданием уже не прокатила бы. Так что я написала просто — со мной и Мариной все в порядке, нас не убили, не расчленили на органы, не изнасиловали. Не стала добавлять — пока. Но вернуться домой не можем, искать нас смысла нет. Свернула лист и протянула Каэрху.
— А ты точно сможешь забрать Марину из дома Лаймаха?!
Если вдруг выяснится, что Каэрх не сможет туда проникнуть, весь мой гениальный план пойдет насмарку.
— Смогу, — усмехнулся курчавый демонюга. — Когда демон мертв, защита его дома обрушивается. Любой может ввалиться, учинить веселье и разврат. Я был мертв четыре минуты. Братец похилее будет. Я должен получить еще пару минут форы. Успею уволочь твою подружку.
— Пистолет вернешь на место?
— Обещаю постараться. Если у братца не найдется камушка за пазухой. Сама понимаешь, в итоге мертвым может оказаться не он, а снова я.
— Ты уж постарайся, чтобы наоборот. Запоминай шифр и адрес.
Я назвала цифры. Следом продиктовала, где живут родители. Каэрх кивнул, выслушав.
— Сообразительная ты, Рябченкова. Намается с тобой Дорах. Впрочем, он сам не лыком шит. Никогда не был, даром что продул тогда…
Он осекся. А я наоборот насторожилась.
— Кому продул?
— Это уж ты сама его спросил, я между вами влезать не буду. Дорах не тот парень, кому я хочу переходить дорогу. Ты мне все сказала? Что-то еще осталось важное?
— Вроде все… Папа ложится спать в половине десятого вечера по нашему времени. До этого есть риск застать его в кабинете. Подожди, но не затягивай. Я очень боюсь за Марину, что твой брат успеет сотворить с ней.
— Понял. Не переживай, отберу твою подружку. Лаймах никогда не был главным умником в нашей семейке. И сегодня он уже израсходовал запас интеллекта и хитрости. Теперь моя очередь уделать его по самую маковку.
Я вздохнула.
— Ну тогда — с Богом.
Меня не смутила ирония подобного пожелания демону. Каэрх одарил меня на прощанье фирменной голливудской лыбой и вышел в коридор. Я с трудом сдержала желание перекрестить его на дорожку. Это было бы совсем неуместно в том месте, где я находилась.
Я уже собиралась выйти следом, как навстречу элегантной, непринужденной походкой вошел Дорах собственной персоной.
— Как прошла беседа, Алена? — спросил любезно, почти ласково.
Стиснула кулаки так, что ногти впились в кожу. Ненавижу эту приторно-притворную вежливость. Ненавижу его. Такого холеного, такого самоуверенного. Непоколебимого в своем праве делать все, что пожелает с земными женщинами. Такими, как я и Марина.
