— Бурого не бери! — кричал то ли мне, то ли еще кому-то азартный и суетливый Цыган, принимая повод красноватой буланой кобылы с черным хвостом и гривой.
Я понял, что Цыган кричит о буром жеребце, который, скорее, не бурым был, а искрасна-черным, с заметной сединой — весь какой-то однотонный, седоватый, высокий и жилистый. Темно-лилового цвета, злой и норовистый конь!
К тому времени я стал узнавать лошадей, живущих на нашем конном дворе. Знал и Бурку, слышал от ребят, что он, если на него забраться, кусает седока за ноги, и вообще кусается.
— Садись ко мне! — кричал Цыган, по-кошачьи вскарабкавшись на буланую.
Я, обомлев от удивления, неуверенно побежал к нему, но меня обогнал Витек, маленький и шустрый мальчишка, и, вцепившись в ногу Цыгана, стал кричать ему что-то. Цыган подтянул его за руку, Витек забрался на лошадиный круп, обхватил Цыгана за живот и, прижавшись к его спине, весело и счастливо засмеялся, когда Цыган тронул лошадь.
Я не успел.
Ребята, столпившись на лошадях, смотрели на меня и кричали:
— Не бери Бурого! Иди домой!
— Пешком иди! — громче всех кричал Колька. — Бурый кусается!
Я чувствовал себя так, будто ребята меня обманули и бросили, а теперь сверху, с огромных коней, которые словно бы увеличились в размерах, когда на них взобрались мальчишки, что-то еще советуют, что-то приказывают, велят, как маленькому.
Лошади нетерпеливо крутились под ними, рвались дамой, ребята с трудом их сдерживали, а потом вся эта масса лошадей и мальчишек запрыгала, затопотала, закричала на все голоса, зашевелилась и грузно побежала, обгоняя друг друга и словно бы веселясь в беге.
Женщины, избавившись от лошадей, которых не надо было теперь отводить на конюшню, тоже пошли домой, оставив на лугу, возле валков душистого сена, железные с железными сиденьями и круто изогнутыми вилами конные грабли, похожие на каких-то гигантских насекомых.
Я растерялся, потому что в быстром беге не запомнил дорогу через рощу, а теперь не знал, где я и куда мне идти. Я с обидой смотрел, как уносятся вдаль и скрываются за кустами мои счастливые друзья.
Женщины жили не в Салькове, а в другой, незнакомой мне тогда деревне, соломенные и деревянные крыши которой виднелись за бугром. Но мне туда не надо было идти.
У меня пересохло во рту от волнения и страха. И вдруг я услышал сзади себя спокойный и размеренный, глухой перестук лошадиных ног.
По скошенному лугу ко мне шла женщина и вела на веревочных поводьях Бурого, от которого сильно разило злым каким-то потом. Она очень ласково и очень хорошо улыбалась.
