Видя, что терпение Сан-Марино на пределе, Жулия поспешила унести отца сначала в свой кабинет, а потом попросила Раула отвезти его домой.
— О, Раул! — оживился Отавиу. — Я помню тебя! Ты хороший парень. Поедем ко мне, я сварю для тебя кофе, приготовлю что-нибудь вкусненькое. Посидим с тобой, побеседуем как старые друзья.
— Хорошо, Отавиу, посидим, — на все соглашался Раул.
Отавиу же напоследок еще раз всех удивил: прощаясь, к каждому из журналистов обратился по имени, ничего не перепутав, а Жулии сказал предостерегающе:
— Ты будь, пожалуйста, осторожнее, тут всякое может случиться!
Жулия, конечно же, не восприняла это предостережение всерьез и пошла к Сан-Марино с извинениями.
— Я знаю, что не должна была ему потакать, но он так рвался в редакцию, — оправдывалась она, и Сан-Марино, как всегда в подобных случаях, утешал ее.
— Твоей вины здесь нет. Отавиу серьезно болен, я это понимаю и переживаю за него так же, как и ты. Пусть приходит сюда, когда захочет. Я готов сделать все для него и тем более — для тебя.
Он по-отечески привлек Жулию к себе, и она не воспротивилась этому, а наоборот, уткнулась головой в его плечо, исполненная благодарности за поддержку и понимание.
А Сан-Марино, до сих пор лишь намекавший ей о своих чувствах, решил, наконец, открыться полностью.
— Жулия! — заговорил он взволнованно. — Если бы ты только захотела, если бы ответила согласием… Я смог бы сделать тебя самой счастливой женщиной на свете!.. Я люблю тебя, Жулия!
Он умолк, почувствовав, как она задрожала всем телом под его руками, и, неверно истолковав эту реакцию, с жаром поцеловал ее в губы.
Жулия тотчас же отпрянула, отстранилась от него руками. В ее глазах Сан-Марино прочитал испуг, даже ужас, но это не остановило его — он пустился в пространное объяснение:
— Возможно, я выбрал не самый удачный момент для признания в любви, но ты, надеюсь, поймешь меня. Это очень сильное чувство, я больше не мог его скрывать! Я не тороплю тебя с ответом. Мне достаточно и того, что ты рядом! Просыпаюсь утром — и хочется бежать в редакцию! Потому что там ты, моя бесконечно желанная Жулия!
— Но я… — попыталась что-то возразить она, и тут же была прервана упреждающей репликой Сан-Марино:
— Нет, ничего не говори сейчас! Главное, что у меня хватило смелости признаться тебе в своих чувствах. Ты теперь все знаешь, и со временем я надеюсь, я в этом просто уверен, ответишь мне любовью на любовь.
— Прости, — все же сочла необходимым ответить ему Жулия, — но я ничего не могу обещать. Мы всегда были с тобой друзьями…
