Песнь в мире тишины (Рассказы) | страница 33
На другой день к вечеру, когда она была одна, пришло письмо на ее имя. Оно было из юридической конторы в Корнхилле, куда ее просили зайти. В душе Лалли вспыхнула надежда — а вдруг ей предложат работу и в конце концов она сможет остаться в Лондоне! Если так, она тут же, на месте, даст согласие, придется только уговорить Фила, что это самое разумное. Однако в конторе в Корнхилле ее ждала еще более поразительная новость. Придя туда, она показала письмо мальчишке-рассыльному с очень маленьким носом и почти полным отсутствием ногтей, и он провел ее к пожилому человеку, у которого, наоборот, и нос и ногти отличались завидной длиной. Любезно улыбаясь, длинноносый проводил ее наверх, в унылую каморку, где сидел джентльмен, голова которого была скудно украшена седыми волосками, а кожа на лице была желтоватая и бугристая. Задав ей несколько вопросов, касающихся истории ее семьи, и, по-видимому, удовлетворившись ее ответами, которые его, впрочем, ничуть не удивили, джентльмен сообщил Лалли ошеломляющую новость, что ей в соответствии с завещанием забытой и недавно скончавшейся тетки надлежит получить наследство в восемьдесят фунтов стерлингов. Он обещал, что после всяких формальностей, установления личности и прочего, на что уйдет около недели, Лалли сможет получить деньги.
Как она спустилась вниз, как оказалась на шумной улице, как шла обратно в Холборн, Лалли не заметила: она находилась в состоянии блаженства, в упоении, когда жизнь кажется в тысячу раз необъятней, каждый шаг доставляет радость, каждая мысль приводит в восторг. Все деньги она отдаст Филипу, и, если уж он так сильно этого хочет, теперь она даже может выйти за него замуж. Хотя, пожалуй, десять фунтов она прибережет для себя. А семидесяти остальных им хватит… даже представить невозможно, как надолго их хватит. Они могут дать себе небольшой отдых и на некоторое время уехать за город. Филип так устал и измучился. А может быть, лучше не говорить Филипу, пока эти чудесные деньги не окажутся у нее в руках. В жизни нет ничего надежного, особенно когда дело касается денег; вдруг в самый последний момент случится что-нибудь ужасное и деньги уплывут у нее из-под носа. Ох, тогда она с ума сойдет. Итак, несколько дней она скрывала от него свои удивительные новости.
Надвигающаяся разлука вселяла в Рептона нежную грусть, и это было очень трогательно.
— Юлейли, — говорил он (почему-то он вдруг усвоил себе привычку называть ее полным именем), — Юлейли, мы провели вместе чудесные дни, великолепные, такого у нас в жизни больше никогда не будет.