Как вдруг девчонка, которую Орсолья волокла за собой, оставляя глубокую борозду в снежном одеяле, вновь начала упираться.
— В чём дело?! — не выдержала старшая. — Они убьют нас! Неужели ты не понимаешь?
Но в глазах у ребёнка не было ни страха, ни понимания, высохли даже стоявшие в них слёзы. Малышка смотрела на беглую принцессу невидящим взглядом, сжав губы, она словно окаменела, превратилась в большую куклу, которую теперь приходилось тащить за собой.
— Идём же, — прошептала до смерти перепуганная видом спутницы Соль, и та, ненадолго выпав из ступора, повиновалась.
Сколько Орсолья помнила этот мир, он всегда казался белым и пустым. Стоял Замок, сверху было небо, а вокруг — снег; иногда кто-то подтягивал вверх по веревке солнце, а вечером сталкивал его вниз. Не было облаков на небе, не росли деревья на горизонте. Соль всё никак не могла взять в толк, откуда берут свои пейзажи авторы книг и художники — в её мире не было ничего. Даже если кому-то вздумывалось выйти из Замка, на снежном полотне почти не оставалось следов. Снег не выпадал вновь, тропки не заносились ветром, они словно зарастали, и место забывало всякого путника. Если кому-то случалось отойти так далеко, что Замка не было видно, у него не оставалось уже надежды вернуться. Иногда бывало, конечно, что Они приводили домой замёрзших потерявшихся, и когда те отогревались, и прочие обитатели Замка засыпали их расспросами: «Ну что там?», ответ был неизменным: «Ничего. Один только снег».
Сейчас, когда беглянки уже еле волочили ноги, а грустные и грязные дома всё ещё казались невозможно далёкими, в памяти всё чаще мелькали мысли: «Вокруг ничего нет. Тут только снег», ещё на ум приходили истории о путниках, затерявшихся в пустыне и виденных ими призрачных оазисах. Может, и эта прореха в небосводе, сквозь которую просматривались коробки домов, была только плодом воображения? Может, потому упиралась малышка, что не было впереди никакого города?
Соль устало закрыла глаза. Мимо неё, не обращая ни малейшего внимания пробежал солдат. Принцесса заметила, что он уже не очень молод, и лицо его оплетено паутинкой мелких морщин, а глаза, грустные и, казалось, ничему уже не удивляющиеся, устремлены в какую-то далёкую точку. Соль тоже обернулась, пытаясь рассмотреть, что же он видел: от Замка остались полторы стены и липкое чёрное озеро, слышались крики и одинокие выстрелы. Никто не бежал за ними. Ни один замковый не рискнул последовать за непутёвой королевой, ни один с Туч не начал охоту на столь мелкую добычу. Следы Орсольи и борозда, оставленная упирающейся малышкой, смыкались уже в метре от них.
