– Гриня, – я правой рукой похлопал его, приободрив. – Я готов к вердикту, так что оглашай результаты осмотра смелее.
– Так вот, – он замялся и прибавил огня в фонаре, сделав освещение ярче. – Э-ээ… Буду прямолинеен!
Григорий подтянул свой набор первой помощи и кивком головы намекнул, что мне следует обратить внимание на действия друга.
Я, естественно, последовал немому совету и начал наблюдать, как мой оруженосец вживается в роль полевого медика, извлекая безликие и однотипные флакончики с препаратами, отличающимися лишь полосками пояснений, закреплёнными на горловинах.
Затем он вытащил подозрительно блестящую коробочку, и, после несложных манипуляций, в руках Распутина блеснула игла. Крохотным моточком нити он поставил крест на моих мечтах о несерьёзности ранения, как и на возможности отделаться одной только перевязкой.
– Будем зашивать, – завершил он приговором свои манипуляции с набором медика. – Иначе будет только хуже.
Я уже успел мысленно свыкнуться с этим и никак не выдал страха перед штопкой тела наживую.
– Тогда, Гриня, погоди секундочку и ты, – я остановил готовящегося к процедуре друга. – Подойди сюда, мой боевой товарищ, – обратился я к своему четвероногому напарнику. – Гриш, там в какой-то из седельных сумок припрятано крепчайшее из крепкого, что Грох пожаловал в дорогу.
Конь подошёл и встал нужным боком к нам, словно сам укладывал припасы.
Григорий без труда отыскал заказанное, а после того, как понюхал содержимое небольшой кожаной фляжки, вдруг глянул на меня с недоверием.
– Неси сюда и дай мне эту анестезию принять, – я поспешил с ответом на его немой вопрос. – Займёт это… Эм-м… – я поднял взгляд к тёмному небу, прикидывая время. – Минут десять, может, пятнадцать. Ты как раз успеешь ниточку вдеть и инструмент обеззаразить. Заодно поболтаем, выскажем мысли относительно произошедшего и подумаем о дальнейшем плане.
– Уверен? – новоиспечённый медик решился на уточнение, смотря на меня с иглой в одной руке и с фляжкой в другой.
– Да, абсолютно! – я подтвердил свой настрой набухаться перед экзекуцией. – Как язык начнёт заплетаться, значит, и приступать уже можно, – добавил я наставительным тоном, протягивая здоровую руку за крепчайшим. – Поверь, так будет лучше, – сказал ему, а сам понадеялся на крепость напитка, который при операции орать на весь лес не позволит.
Гришка неуверенно разжал пальцы и фляжка перекочевала ко мне в руку.
Первый глоток застрял в горле, но волевым усилием я протолкнул его вторым, находясь под пристальным взглядом верного оруженосца и коня, решившего далеко не отходить.
