– А то я не знаю? – я отмахнулся от усатого. – За дорогой лучше следи, пока мы лекарством с Гриней занимаемся, – отдал я распоряжение.
Таракан ловко перебрался на крышу кареты, где и исчез из нашего поля зрения.
– Если что, то – ори! – добавил Гришка и продолжил экзекуцию первой помощи без наркоза.
Затем мы некоторое время избавлялись от остальной одежды выше пояса. Хотя, мне это время показалось вечностью.
Так себе удовольствие получилось, зато, как же полна и обширна гамма новых ощущений! Прям такая, что я первый раз пожалел о пребывании в сознании, а не о нахождении в состоянии отключки под присмотром Рунных Магов Жизни из Академии.
Порой мне казалось, что даже мой боевой конь морщился и отворачивался в те моменты, когда я зубами скрипел. Например, как при избавлении от рубашки. Ткань к ране прилипла в некоторых местах, и её никак снять безболезненно не получалось.
Сочувствовал, наверное, что и сейчас делает, следя внимательно за нами своими огромными и умными глазищами. Скоро дойдёт до того, что он мне овса или травки предложит, в знак заботы и сострадания о новом напарнике. Блин… Юмор не к месту.
– М-да, – Гришка прищурился, напрягая глаза, и присмотрелся к ране. – Сейчас я, погоди секундочку.
Он встал на ступеньку кареты и снял фонарь, после чего приспособил его рядом на колесе. Открыв створку, молодой граф Распутин запалил фитиль от огнива, идущего в комплекте с этим прибором, и занялся оценкой нанесённого мне ущерба.
Разглядывал плечо Гриня долго, а я не мешал, осознавая всю важность этого обследования.
При таком вот, затянувшимся первичном осмотре, выражение лица он сделал приближающимся к похоронному.
– Гриш, это всего лишь плечо, – решил я его подбодрить. – Ранения в такие места бывают смертельными, но уж крайне редко, – я, как смог, пояснил очевидное. – Понимаю, что выглядит не очень, да и сильно рваная рана, наверное, однако, ты это, э-ээ, давай, проанализируй, и определяйся с лечением пациента. Эм-м, а точнее, с первой помощью, – завершил я мысль и отметил кивок сосредоточенного Григория.
Мой оруженосец воспрянул духом и ещё несколько минут изучал плечо. Его хмурое выражение стало для меня привычным за столь непродолжительный срок. Кстати, совсем несвойственное для весёлого и жизнерадостного друга выражение. Непривычное такое.
– Феликс, э-м… – как-то неуверенно начал говорить Гришка. – Я не ахти какой целитель и тем более врач, даже фельдшер из меня с серединки на половинку, – он оторвался от созерцания раненого плеча и сконцентрировал взгляд на моём лице.
