Африканское начало в крови и нервах великого поэта, наделив его указанным сейчас дико-инстинктивным качеством, одарило, вместе с тем, и одним многоценным даром, который, в психическом единении с элементами белого начала, послужил к созданию той острой наблюдательности, какая была присуща поэту. Наблюдательность эта физиологически вытекала из живости и быстроты движении, из той психо-рефлекторной остроты органических реакций, которая делала поэта неутомимым ходоком, пловцом, лихим кавалеристом, гимнастом и фехтовальщиком. Ко всем этим художествам он имел природную склонность. На этом типическом африканском дичке был насажен здоровый привиток тонкой белой культурной души старинного дворянского рода Пушкиных. Вся природа Пушкиных мощно вошла в будущее большое дерево, придав ему свои свойства и предоставив чисто служебную роль африканскому началу. Такая замысловатая биологическая комбинация придала процессам восприятия поразительное совершенство. С какою дикою, стихийной легкостью и удальством Пушкин плавал и фехтовал, с такою же легкостью и тонкостью он схватывал все, даже самые мимолетные, впечатления. Как ласточка неподражаема в своем искусстве на лету схватить мошку, так Пушкин поражает удивительным даром тонкого восприятия впечатлений, внешних и внутренних. Здесь дело идет не о быстроте движения органов чувств - глаза, уха, а о быстроте и совершенстве психических или, вернее, психофизических процессов восприятия. Не мышечная или физическая работа играет здесь роль, но психо-рефлекторная и душевная. Некоторые педагоги в оценке этих явлений остаются до последнего времени при устаревших психологических понятиях и продолжают с неострым упрямством говорить о развитии уха, глаза, руки и пр. Вовсе не глаз и ухо, а психорефлекс и психизм, связанный с ухом, глазом, с рукой, решают главные вопросы восприятия впечатлений. Встреча с внешним миром, захват впечатления и восприятие его (как выражаются психологи) - является той важнейшей системой психофизических процедур, которая дает человеку в руки неисчислимые преимущества. Если эта система отличается техническими свойствами тонкого аппарата, то последствия этого неисчислимы. У Пушкина восприятие внешнего и внутреннего мира носило свойства такой художественно тонкой работы, которую смело можно сравнить с работой сейсмографа, учитывающего землетрясение за десятки тысяч верст дальности. Ниже будут приведены пояснительные примеры, иллюстрирующие систему внутренних восприятий у Пушкина. Эти восприятия требуют еще большей физиологической тонкости нервных механизмов, чем восприятия внешние, и примеры, заимствованные из этой области, еще разительнее выставляют на вид изумительную тонкость и точность физиологических механизмов мозга этого гениального человека.
