Могильщики деловито закидали гроб землей, положили венки на холмик земли, и пошли делать свое мрачное дело дальше. Вряд ли они даже слышали имя человека, которого этим утром предали земле.
Было тихо. Из-за одного памятника показалась странная парочка — большой пес и худой кот. Они подошли к могиле и остановились.
Пес имел вид весьма потрепанный — одно ухо почти разорвано в клочья, левый глаз явно неживой, хвост перебит.
Коту же явно не мешало бы поесть, и поесть побольше.
— Грустно, — сказал кот, глядя на венок, на котором было что-то написано золотыми буквами на красной ленте по-французски. — Такой ум угас. И с кем теперь мне поговорить на равных? В принципе ведь люди народ прискорбно глупый, за крайне редкими исключениями.
— Вы, коты, как всегда, крайне высокого мнения о своем уме, — буркнул пес.
Он глядел на могилу и у него в единственном живом глазу собрались слезы.
— Правду говорить легко и приятно, — задумчиво сказал кот.
Эти двое были старыми оппонентами, и даже в это грустное для пролетариата утро без своей обычной пикировки обойтись уже не могли. Кот был теоретиком, философом, пес — уличным бойцом, где ему часто и доставалось.
Позади них кто-то чихнул. Животные повернулись.
Там стоял какой-то человек средних лет, очень обычного вида, в котелке и макинтоше. Котелок, он, впрочем, сразу снял.
— Раньше надо было приходить, — сказал кот недовольно. — Ваши уже ушли.
— Наши — это кто? — вежливо спросил мужчина.
— Люди, — раздраженно сказал кот.
— Люди? — переспросил человек. — Ну, я как бы не совсем человек.
— А кто же тогда? — спросил пёс.
— Я… я… — мужчина явно чувствовал себя не в своей тарелке. — Я призрак.
Кот и пёс переглянулись.
— Уж не… — начал кот, но мужчина перебил:
— Да, да, тот самый.
Кот и пёс переглянулись снова.
— Не хотите ли вы сказать, уважаемый товарищ призрак, — осторожно начал кот, — что теперь и в этой стране ожидается революция? Как в Париже?
Мужчина виновато развел руками.
— К сожалению, в этой стране пока нет. Не ожидается.
— А где ожидается? — спросили оба почти одновременно. Чувствовалось, что вопрос их крайне интересовал.
Призрак оглянулся — словно боялся, что их кто-то может подслушать.
— На Востоке, — наконец сказал он.
— В Польше, я знал! — воскликнул кот.
— Не в Польше. То есть не совсем в Польше. Хотя и в Польше тоже, конечно, в каком-то смысле.
— В России? — спросил пёс. — Бакунин был прав, да?
Кот, услышав фамилию русского анархиста, скривился. Это было понятно, учитывая сложные отношения русского с человеком, которого только что предали земле.
