Теперь этотъ вопросъ, вопросъ “Filioque”, предсталъ для обсужденія между православными и латинскими представителями. По вопросу обсужденія сего, между греками было два теченія: одни предлагали, чтобы сначала подвергся изслѣдованію самый догматъ, заключающійся въ словѣ “Filioque”, т. е. ученіе, что Святый Духъ исходитъ не только отъ Отца, но и отъ Сына; а другая группа, которая представляла большинство и которую возглавляли св. Маркъ Ефесскій и Гемистъ Плиѳонъ, и мнѣніе которой было принято къ исполненію, считала, что сначала надлежитъ разсмотрѣть вопросъ самой законности внесенія какого-бы то ни было прибавленія въ Сѵмволъ Вѣры. Они полагали, что если они убѣдятъ латинянъ, чтобы они изъяли изъ Сѵмвола Вѣры внесенное ими прибавленіе, столь угрожающее дѣлу примиренія и возсоединенія Церквей, то тогда и вопросъ заключающагося въ этомъ прибавленіи догматическаго ученія отпадетъ самъ по себѣ.
Для изслѣдованія помянутаго вопроса опять была составлена комиссія изъ греческихъ и латинскихъ представителей. Православными представителями были: св. Маркъ Ефесскій, Виссаріонъ Никейскій, Исидоръ Кіевскій (который прибылъ въ Феррару 13-го августа 1438 г. послѣ цѣлаго года путешествія изъ Руси, и возглавлявшій делегацію Русской Церкви, состоявшую изъ 200 человѣкъ, среди которыхъ, кромѣ самого Исидора, былъ только одинъ епископъ, Авраамій Суздальскій, а большинство составляли міряне и немногочисленное духовенство, среди котораго былъ и монахъ Симеонъ Суздальскій, оставившій краткое описаніе Флорентійскаго Собора, но которое не имѣетъ исторической цѣнности), Георгій Гемистъ Плиѳонъ, великій сакеллій Вальсамонъ и екклисіархъ Великой Церкви Сиропулъ, котораго затѣмъ замѣнилъ Великій кустодій Константинополя Ѳеодоръ Ксанфопулъ; изъ числа этихъ представителей, какъ и ранѣе, только св. Маркъ Ефесскій и Виссаріонъ Никейскій были уполномочены выступать съ рѣчами и въ дебатахъ съ латинянами, роль же остальныхъ была совѣщательнаго характера. Со стороны латинянъ были: кардиналы Іуліанъ Цезарини и Николай Альбергати, архіепископъ Родосскій Андрей, епископъ Форлійскій и еще нѣсколько богослововъ, среди которыхъ особое мѣсто впослѣдствіи занялъ фра Іоаннъ Рагусскій (Joannis de Montenigro).
Открытіе новыхъ переговоровъ произошло 8-го октября 1438 года при менѣе торжественной обстановкѣ, чѣмъ открытіе Собора, и произошло не въ соборѣ, какъ этого желали греки, а въ часовнѣ папы. Кромѣ того, императору Іоанну не была оказана та честь, на которую онъ имѣлъ право по византійскимъ законамъ, что весьма раздосадовало его. Первое засѣданіе открылось длинной рѣчью Виссаріона Никейскаго, которую сохранилъ въ своей исторіи Собора Дороѳей Мителенскій. Въ своей рѣчи Виссаріонъ прославлялъ Соборъ и восхвалялъ Унію. За симъ слѣдовала рѣчь св. Марка Ефесскаго и краткая дискуссія его съ Архіепископомъ Родосскимъ Андреемъ, которая, кажется, не касалась глубины вопроса. Въ этотъ же день Папа объявилъ буллой индульгенцію тѣмъ, которые матеріально помогутъ содержанію Собора. Передъ тѣмъ, какъ перейдемъ къ дальнѣйшему, хочется остановиться на одной детали. Именно: послѣ рѣчи Виссаріона Никейскаго, о которомъ мы сказали выше, латиняне выразили похвалу и согласились съ ораторомъ. Затѣмъ Кардиналъ Іуліанъ Цезарини спросилъ грековъ: “Что вы желаете, чтобы мы сдѣлали?”. И какъ говорится въ сохранившихся Дѣяніяхъ Собора: “И немедленно Маркъ Ефесскій отвѣтилъ такъ: Такъ какъ ты спросилъ, достопочтенный отче, чтобы мы открыли тебѣ, о чемъ мы просимъ васъ, то мы скажемъ, насколько намъ позволяетъ теперь время; скажемъ, что не подобало дѣлать прибавленія въ Сѵмволѣ, и то прибавленіе, которое вы сдѣлали, не благочестиво (т. е. не православно), и что никоимъ образомъ не должно было вносить въ Сѵмволъ никакого прибавленія, ни одного слова, ни одного слога”
