); какъ бы сказавъ этимъ, что ранѣе не всегда они были съ Господомъ, по причинѣ привязанности къ плоти, которую естественно душа стремится воспріять, и по причинѣ обращенія къ этому міру и помоганію единороднымъ ихъ. И божественный Діонисій, слѣдуя Апостольской мысли, говоритъ: “Когда мы станемъ нетлѣнными и безсмертными и достигнемъ Христова и блаженнаго удѣла, что, конечно, будетъ нѣкогда въ будущемъ вѣкѣ, тогда, согласно Писанію: “всегда съ Господемъ будемъ”
>217). Итакъ, для того будущаго вѣка, послѣ того какъ этотъ міръ пройдетъ, сохраняется совершенное созерцаніе Бога и наслажденіе всегда быть съ Нимъ.
3. Третія изъ трудностей: — какимъ же именемъ мы называемъ оное блаженное созерцаніе Бога, которымъ уже отнынѣ наслаждаются святые, и является ли оно чрезъ “видѣніе”, о которомъ говоритъ Апостолъ >218), или же святые видятъ Бога въ Его естествѣ (т. е. полностью такимъ, каковъ Онъ есть по естеству). — На это мы говоримъ, что никакое тварное существо не можетъ ни видѣть, ни представить, ни знать Божественное естество; ни даже первѣйшіе (чины) премірныхъ умовъ не могутъ этого. Ибо явствуетъ, что въ познаніи по естеству, насколько нѣчто познается, настолько и постигается сознающимъ; между тѣмъ, Бога постичь никто не можетъ, ибо естество Его непостижимо. И объ Этомъ пространныя и прекрасныя слова произнесъ Іоаннъ Златоустъ въ писаніи противъ Аномеевъ, которые бахвалились, что знаютъ Бога въ Его естествѣ >219). Говоритъ противъ нихъ и Василій Великій въ первой книгѣ противъ Евномія: “Что же особое они оставятъ познанію Единороднаго или Святаго Духа, если они (еретики) обладаютъ пониманіемъ самого естества Божіяго? Ибо не удѣляя Единородному ни вѣдѣнія, ни могущества, ни мудрости, ни благости Божественной, они въ то же самое время самимъ себѣ приписываютъ познаніе естества Божества; но, совершенно напротивъ, это Естество непостижимо ни для кого, кромѣ какъ только для Единороднаго и для Святаго Духа; на основаніи же дѣйствій Божіихъ и чрезъ твореніе познавая Творца, мы воспринимаемъ понятіе объ Его благости и мудрости. Ибо это является тѣмъ вѣдѣніемъ Бога, которое Богъ открылъ для всѣхъ людей” >220). А то, что и самымъ высокимъ изъ невещественныхъ чиновъ естество Божіе не подлежитъ созерцанію, свидѣтельствуетъ Златоустый Іоаннъ въ словахъ на пророка Осію, такъ говоря о Серафимахъ: “Почему, скажи мнѣ, они закрываютъ лица и, какъ бы щитъ, выставляютъ крылья? — Не по той ли причинѣ, что они не могутъ вынести сверкающаго блеска отъ престола Божіяго и оныхъ сіяній, хотя и не самый подлинный Свѣтъ они видѣли и не самое дѣйствительное Существо Божіе, но видимое тогда было — снисхожденіемъ (къ возможности ихъ созерцанія)? Въ чемъ же заключается это снисхожденіе? — Въ томъ, что Богъ являетъ Себя не такимъ, каковъ Онъ — въ дѣйствительности, но Онъ являетъ Себя такимъ образомъ, чтобы возмогъ Его видѣть тотъ, кому это дано, соразмѣривая съ немощью зрящихъ степень видѣнія. Посему, хотя и слышишь Пророка говорящаго: “Видѣхъ Господа, сѣдящаго на престолѣ” — не понимай это въ томъ смыслѣ, что онъ видѣлъ Оное Существо Божества, но — самое снисхожденіе, да и то въ болѣе слабой степени, нежели Его видятъ (небесныя силы)”
