Касты и расы | страница 3
Здесь нужно подчеркнуть, что в отличие от расовых теоретиков типа Ганса Ф. К. Гюнтера и современных популяризаторов их идей, Ю. Эвола считал, что реальное соответствие между определёнными расами тела, души и духа — это вовсе не данность (по крайней мере, в современных условиях), но лишь идеал, к которому нужно стремиться. Это не врождённая черта всех людей, а своего рода привилегия цельных, гармоничных существ, которые и составляют «расу» в высшем смысле этого слова, и создание условий для их появления и увеличения в числе и должно являться главной целью расовой политики. Более того, такие расы души и духа имеют большое значение только в обществе, уже лишившегося непосредственного контакта с духовной реальностью. Уже после войны Ю. Эвола написал статью «Соображения о бесхребетном человеке»2, в которой был вынужден дополнить типологию духовных рас ещё один типом — ускользающим, или меркурианским (соответствующим символу ртути): настолько часто стали встречаться бесхребетные и в то же время беспринципные, избегающие любого постоянства и твёрдости люди, независимо от их физического типа.
Таким образом, биологический детерминизм был глубоко чужд мыслителю. Подчёркивая это, он пишет: «следует занять чёткую позицию против такого расизма, который считает все духовные способности и всю человеческую ценность простым следствием расы в биологическом смысле». Здесь и далее читателя не должно сбивать с толку широко используемое Эволой слово «расизм», которое у автора означает скорее определённую иерархию ценностей, напрямую не связанную с цветом кожи, нежели то, что понимается в широких кругах под этим термином сегодня3.
Данная работа имеет специфический характер: Ю. Эвола написал её прежде всего с практической целью популяризации расового аспекта своих идей в фашистской Италии. Поэтому он затрагивал и специфически итальянские темы: наследие Древнего Рима и «латинство» в их расовом аспекте, итальянский национализм и идеальный итальянский расовый тип. Ю. Эвола считал, что для Италии главным должно стать наследие, общее с другими народами арийского корня, а не средиземноморские и «латинские» элементы, а раса как порода имеет несравнимо большую ценность по сравнению с нацией. Как известно, надеждам мыслителя на эволюцию итальянского фашизма в нечто высшее, в том числе и посредством воспитания нового типа итальянца, не было суждено осуществиться, но его соображения по этому поводу представляют интерес и сегодня.