Самым сложным оказалось конное состязание, особенно для нас лесников. Лошадки у нас конечно были и ездить на них умели и стрелять верхами, но не так искусно, как южане и степняки — кочевники. Я был в восторге от лихости умелых наездников и даже немного завидовал их мастерству. Если я вернусь в своё время, то обязательно куплю лошадь, думал я, глядя на всадников.
Данила долго следил, за конниками и не выдержав сам встрял в соревнования.
Лошадь предоставляли по выбору. Данила долго выбирал и остановился на не высокой кобыле. Лошадь оседлали, Данила оплатил прокат и выехал на поле.
Я давно знал, что наш весельчак лихой рубака, но то что он выдавал в седле вызвало у меня восхищение и гордость за друга. Он на всём скаку метал стрелы, сулицы, орудовал мечом срубая выставленные ветви и, казалось, не допускал ошибок. Наши цокали языками, приседая хлопали себя по бёдрам, кричали хвалебные слова.
Янгур, отдыхая, внимательно следил за Данилой, прищурив один глаз.
Когда тот, пройдя всю полосу, спешился и пошёл к нам, Янгур остановил его и похвалил за мастерство:
— Ты славный воин Данир! — Где так выучился?
— В дружине, на границе со степью. — Коротко ответил весельчак.
Янгур хитро улыбнулся и взлетел в седло:
— А я в степи! — Крикнул он Даниле и гикнув понёсся по полосе «препятствий» выполняя те же воинские финты с добавлением своих, поражая зрителей и даже Данилу своей верховой сноровкой.
— Ой и лихой этот Янгур! — Залюбовался Данил, — а я давно в седле не сиживал. …Не ожидал, что это будет так трудно.
После всех развлекух мы отдыхали, продавая остатки товара по сниженной цене. К нам подошёл Янгур:
— Уходит мой караван. Уходим в Новгород. Хотел бы с вами остаться, да не знаю примите ли.
— Эт друже не к нам, эт…
— Эт ко мне. — Перебил Вовку Бурей, появившись как приведение тихо, аж все вздрогнули.
— Ты шаман? — Спросил Янгур.
— Не, я вчё…, как там Володьша, — обратился ведун к Пятаку.
— Учёный муж. — Подсказал Вовка и отвернулся смеясь.
— Верно, вчёный муж. А ежели кто будет смех прятать, — сдвинул на Вована брови Бурей, — тот в мыша прям тута превратится.
Вовка перестал хихикать, но захихикали мы.
Старик, указывая на нас сухим пальцем, уже серьёзнее промолвил:
— Сие всех касаемо! — Бурей сел на скамью.
— Ты с кем прибыл человече?
— С бабой своей и дочерью. — Ответил степняк.
— Я про караван твой.
— Этот караван не моего народа, они шли с юга, я заплатил им что бы идти сюда, продавать своё уменье.
