Да, все идет отлично в этой штуке под названием жизнь до тех пор, пока не звучит чертов звонок.
Дело в том, что я так и знал, чувствовал, что в конце концов это произойдет. Но я не был готов к тому, кто сообщит мне новости. Может, знай я заранее, лучше бы подготовился.
Не определившийся номер должен был послужить предупреждающим знаком, но я работал над курсовой и был погружен в себя, отвечая на звонок.
Боже, как бы мне хотелось быть более собранным.
– Твой отец умер. – Звук голоса моей матери почти отвлекает от произнесенных ею слов.
– Откуда, нахрен, у тебя мой номер? – Я отпихиваю в сторону учебники и сажусь на нашу с Келли кровать. – Дилан дал его тебе? – Если это правда, то я очень зол. И расстроен.
Она издает гулкий смешок.
– Да, конечно. Как будто он способен на такое. Он считает, что, удерживая тебя подальше от нас, тем самым защищает.
Ее слова немного успокаивают меня, и я радуюсь, что Дилан не предавал меня. И немного злюсь на себя за сделанные моментально поспешные выводы.
– Ты можешь верить, чему хочешь, – произносит она, таким знакомым мне пугающим тоном. – Но не следует отрекаться от своей семьи.
– Я и не отрекался. Ты сама решила уехать, а я решил не принимать тебя обратно. – Я перекидываю ноги через край кровати, свешивая их на пол. – И благодаря своему выбору чувствую себя прекрасно – намного лучше, чем за всю свою жизнь.
– Ну, прости, что из-за нас ты так мучился. – Произносит она, но в ее словах нет ни капли извинений. Раздражение – да. Сожалений – нет. Повисает пауза, и мне кажется, что она ждет от меня подтверждения своим словам, чего я делать совсем не собираюсь. – Так или иначе, я сама хотела дать тебе знать, что теперь ты официально остался без отца.
– Ладно. – И снова я ничего не чувствую.
Ничего.
Пустая.
Холодная.
Оболочка вместо сердца.
За исключением того, что сердце у меня есть.
Оно еще бьется ради кого-то другого.
Ради людей, которые этого заслуживают.
Келли.
– Господи, Кайден, ты мог бы по крайней мере сделать вид, что эта новость тебя огорчила, – говорит она на удивление спокойным тоном для человека, у которого только что умер муж.
– Ага, что ж, полагаю, что я не такой хороший притворщик в отличие от тебя. – Опускаю голову на руку, желая забрать назад свои слова, такие грубые и злобные, каким мне быть не хочется. Но и заставить себя притворяться и реагировать в противовес своим чувствам, не могу.
– Как ты можешь так себя вести, – взрывается она. – Я воспитывала тебя, чтобы ты стал лучше. Растила тебя таким человеком, который хотя бы приедет и попрощается со своим отцом перед его смертью. Ты хоть понимаешь, как странно со стороны медперсонала больницы смотрелось, что ни один из его детей, так и не появился? – Для моей матери главное внешний антураж, ее девиз: пока окружающие считают, что все идеально, значит так оно и есть.
