Но это он, что мне и пришлось мучительно признать, после того как я подобрала свои вещи и выпрямилась. Он стоит прямо передо мной с дурацким выражением на лице, с тем самым, на котором написано, что он имеет надо мной власть.
Но больше это не так.
– Какого дьявола ты здесь делаешь? – я удивляюсь тому, как уверенно звучит мой голос. Вынуждаю себя не отводить взгляд, но в эти темные глаза смотреть по-прежнему тяжело.
– Вау, ты усовершенствовала свой язык, – произносит он. Он выглядит изможденным, под глазами залегли мешки, на джинсах дырки, а пальто, надетое на нем, настолько велико, что оно свободно свисает на его худощавом теле. Он не похож на того Калеба, которого я знала прежде, но он до сих пор заставляет мое сердце учащенно биться от страха. – За последнюю минуту ты дважды произнесла «твою мать» и один раз «дерьмо». Келли, которую я знал, не могла произнести «блин» без того, чтобы не смутиться.
– Келли, которую ты знал, больше не существует, – цежу сквозь зубы, а сердце так и колотится в груди. – И, если уж совсем честно, ты ее не знал никогда.
– Да неужели? – Его взгляд порхает по всему моему телу. На мне не было ничего откровенного – лишь джинсы, пальто и сапоги – но теперь мне кажется, что я стою перед ним в своем Хеллоуинском костюме, незащищенная, как будто он видит всю меня. Но ему не дано видеть меня. Больше никогда!
– Я ухожу, – уклоняюсь в сторону и разворачиваюсь. Отправляюсь на поиски отца и Джексона, с которыми, как я знаю, буду в безопасности, а после вызову полицию. Калеб нарушил условия своего освобождения, смывшись из города, после предъявления ему обвинений за хранение наркотиков, так что у него неприятности. Как бы я хотела, чтобы они у него были за то, что он сделал со мной.
Не успевая прошмыгнуть мимо него, он перемещается и перекрывает мне проход. Поблизости крутится несколько человек, которые больше отвлекаются на яркие неоновые распродажные ценники, нежели обращают внимание на происходящее вокруг. Или они слишком напуганы для того, чтобы предпринять какие-либо меры.
– Успокойся, Келли. Я всего лишь хочу поговорить. – Его губы скривились в самодовольной ухмылке, обнажая часть его чудовищной сущности. Именно так он всегда поступал со мной, пытался мучить и задевать за живое одним лишь своим взглядом. По-моему, он на самом деле наслаждается моим страхом, но я не собираюсь больше доставлять ему такое удовольствие, как это случалось прежде.
Выпрямив спину, я направляюсь в противоположном направлении. И все-таки, когда он хватает и удерживает мою руку, впиваясь в ткань моего пальто своим пальцами, меня охватывает омерзение. Одновременно жар и озноб вихрем проносятся сквозь меня. Озноб проистекает из моего страха, но жар наполняет меня гневом, придавая силы.
