— Вы верите, месье, что я обвинял бы аристократов города при нынешних невзгодах, чтобы убрать политических соперников?
Лицо Мерчанда говорило за себя.
Епископ вздохнул, прошел к иконе Вечного ока, поцеловал кончики пальцев и легонько коснулся ими святого символа.
— Мы так и думали, — признался он, — Потому не я расскажу вам об этом.
Он махнул на один из дверных проемов. Ближайший солдат подошел по сигналу, открыл дверь и впустил троих, только один из которых напоминал нарядом аристократов в комнате.
— Игрейн Вернадо, — сообщил Сикар, — жрица, что в хороших отношениях с матушкой-церковью. Месье Ламберт… переживающий житель города с полезными связями. Думаю, многие из вас уже знают Эврарда Дарраса.
Первые двое склонили головы с уважением, третий снял шляпу с головы и поклонился по-настоящему.
Трио быстро описала основу (сильно исправленную) плана Лизетты. К сожалению, хоть говорил Эврард, его товарищи-аристократы не верили ни слову.
Они не доверяли источнику — у отпрыска Даррасов могли быть политические амбиции, жрица могла слушаться Сикара, и они ничего не знали о Ренарде.
Они не верили, что у кого-то есть власть или влияние сделать то, что якобы сотворила Лизетта, они бы это заметили. Это было безумием.
И они фыркали от историй о Сумрачном дворе или монстрах на дорогах у Давиллона. Многие отказывались верить, что сверхъестественное произошло в прошлом году в деле Ируока. И даже те, кто верили, отвергали возможность повторения. Это они не понимали.
И в такую атмосферу вошла Шинс бодрым шагом, на ее плече висел побитый и бессознательный командир стражи, как мешок бородатой, одержимой и слюнявой картошки.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Внезапный гул шока и гнева собравшихся стал громче, когда она бросила стража на пол у ног Сикара.
— Да, да, я знаю, — выдавила она, тяжело дыша. — Но он ужасно тяжелый!
— Что, во имя богов, ты с ним сделала?! — спросил один из аристократов, сутулый старик, чье имя и Дом Виддершинс не знала.
— Прыгнула на него, ударила по лицу и сунула травы в его горло. А вы что думали?
В потрясенной тишине Шинс повернулась к епископу.
— Нам… помешали, — тихо сказала она. — Шесть его стражей. Думаю… вы понимаете, как они это увидели.
Сикар побелел.
— Ты не…!
— Никто не мертв, Сикар. Но мне пришлось… — ее плечи опустились. — Я старалась, правда. Но некоторые не смогут работать в страже. Вы убедитесь…?
— Церковь проследит, чтобы их семьи ни в чем не нуждались. Я знаю, что ты сделала все, что могла.
