— Ох, Робин…
— Фостин была со мной все время, когда я нуждалась в ней, — ответила Робин почти монотонно. — Ренард часто заходил в «Ведьму». Всегда получал бесплатно кружку, но было приятно видеть его рядом. И тот страж пару раз заходил. Друг Джулиена, как его там? Паскаль, да?
— Ох…
— Ненадолго, просто заглядывал. Даже Эврард был пару раз.
— Эв… что?
Робин пожала плечами, приподняв матрас.
— Он заходил.
— Наверное, из чувства вины. Из-за твоего «похищения».
— Наверное. Но он хотя бы был тут.
— Робин, хватит! Я говорила, что должна была…
«Уйти. Не могла справиться с потерей Джулиена после всего, что случилось, после всего, что забрали у меня».
Она уже говорила это вслух. Говорила тысячу раз в голове. Она верила в это, когда ушла.
Но не верила после Обера, после того, как чуть не умерла в замке Поврил. Она призналась в этом себе и Ольгуну. Так почему упрямство мешало ей сейчас?
Стоило задать этот вопрос, ответ пришел ясно, словно Ольгун выложил его звездами.
Она ошибалась, поступила эгоистично, и она не могла оправдать весь вред, что причинила.
Виддершинс не была уверена, когда начала плакать в подушку. Она знала лишь, что не могла остановиться. Ее всхлипы были гадкими, пятна слез оставались на подушке. Ее плечи содрогались, тянули за раны и повязки.
Она ощутила ладони Робин на своих плечах, нежные, успокаивающие. Не осталось ни следа напряженности или гнева. И это вызвало еще больше слез.
— Прости, — тише шепота, среди икания, всхлипов и вздохов. — Боги, Робин, мне так жаль.
— Знаю, — ее голос тоже дрожал. — Я знаю, Шинс. И я знаю, что ты не хотела меня бросить, как и остальных друзей. Ты не думала головой. Я это понимаю. А ты понимаешь, что «прости» мало? И почему я не могу пока тебя простить?
Что-то в Шинс сжалось в комок от последних слов. Она хотела натянуть одеяло на голову, рыдать так, чтобы предыдущий приступ слез показался праздником.
Она сдержалась. С трудом.
— Расскажи мне. Я хочу все исправить.
— Я доверяла только тебе, кроме Женевьевы, до Фостин. Я рассчитывала только на тебя. Даже когда все было ужасно, когда тебе было плохо и ты плакала… я знала, что ты все равно будешь рядом, когда я буду нуждаться в тебе, и ты со всем справишься.
Шинс казалось, что рана на животе открылась изнутри.
— А потом я ушла.
— А потом ты ушла.
— Робин, никто не может…
— Знаю. Я это поняла. Я не злюсь на тебя за то, что ты — человек, Шинс. Но так было у меня. Такой ты была для меня. И когда я узнала, что ты можешь подвести меня…
