— Ольгун, что со мной такое?
Она знала, что его ответ, похожий на «Долго ты будешь стоять?», должен был приободрить ее или хотя бы отвлечь от тревоги в ее теле.
— Ценю заботу, — сказала она. — Но меня сейчас не приободрить. И даже не пытайся перечить, лучше найди другой способ…
Хватит. Она оттягивала момент. Они оба знали это. Глубокий вдох, и Виддершинс толкнула дверь дрожащей рукой.
— Привет, Робин.
Следующие несколько секунд были очень странными. Шинс словно смотрела сквозь треснутое стекло, и оно увеличивало то движение, ту часть комнаты, ту деталь.
Прежде всего, Робин. Лицо девушки вытянулось, она словно не верила глазам, была потрясена увиденным. Веснушки на ее коже были светлее, чем Шинс помнила, ее волосы стали длиннее. Сильнее в глаза бросался ее наряд. Шинс никогда в жизни не видела Робин ни в чем, кроме туники и штанов, так она напоминала юношу. Этой ночью на ней была простая, но свободная зеленая блузка, юбка дважды обвивала ее талию, была темно-красной, почти черной.
Виддершинс перевела взгляд ан комнату. Мебель стояла не так, как она помнила. Кровать стояла боком, а не изголовьем у стены. Дешевый шкаф и дешевый стол были отодвинуты в угол, и в центре оставалось пространство в несколько шагов шириной.
Ошеломление Шинс достигло пика, и она заметила третьего человека в комнате.
Она была выше Робин, возраста Виддершинс или старше. Ее светлые волосы старики сравнили бы со светом луны, но Шинс хватало определения «светлые». На ней была богатая версия одежды Робин, а сверху — зашнурованный черный корсет.
— Кто…? — голова Шинс кружилась, она посмотрела на Робин. — Кто…? — и тогда она увидела еще одно изменение.
Робин опиралась на толстую трость, пальцы побелели от того, как она ее сжимала.
Не только Шинс переполнили эмоции. Руки Робин вдруг задрожали, она оступилась. Ее старая подруга бросилась на помощь, но незнакомка успела первой. Она обвила рукой талию Робин, подняла ее, и, когда девушка выпрямилась, оставила руку на ее плече.
Робин взяла себя в руки и смогла сказать:
— Виддершинс?
Шинс чуть не сломалась. В ней смешались сомнения и страх, радость и надежда, боль и тоска, а еще гнев… Этот яд хлынул в ее сердце, легкие и душу. Рыдая, она бросилась в объятия подруги, замедлившись в последний миг, вспомнив о трости и неустойчивости Робин. Незнакомка убедилась, что Робин не упадет, и немного отошла с пустой маской на лице.
И пару прекрасных мгновений подруги прижимались друг к другу и плакали.
