— Это я, или фундамент здания проваливается? — слабым голосом спросила Шинс.
Жрица искренне улыбнулась на миг.
— Но я не только поэтому тут.
— Я точно не утерянная принцесса, и все уже не думают, что я мертва… — она зажмурилась на миг, подумала о призраках, что спасли ее. — Так что я не знаю, чем меня можно удивить.
Игрейн осторожно присела на ее уровень.
— Твоя ситуация с Ольгуном была уникальной. Как и его попадание в Соглашение. Судя по знакам, он договорился кое о чем. Такое может случиться лишь раз, Виддершинс.
— Не понимаю, — что-то шевелилось в животе Шинс. — Что может…?
Жрица закатила глаза. Она чуть не упала, но спохватилась. Она изящно встала и поманила Шинс за собой.
— Здравствуй, Адрианна.
Сказала Игрейн. Ее грудь вздымалась и опадала, рот двигался от слов. Но голос был низким, еще и с легким акцентом, который Шинс никогда не слышала.
Не слышала, но все равно знала.
— Ольгун…?
Игрейн — Ольгун — улыбнулась ярче солнца.
— Мы знаем, что я слышу тебя, когда ты говоришь так тихо, но нет повода… ох!
Шинс врезалась в него, руки отчаянно обвили его, рыдала в его грудь.
И когда она ощутила пальцы, нежно гладящие ее волосы, она начала успокаиваться, и только тогда она услышала тихие звуки, божество тихо плакало с ней. Она взяла себя в руки и отошла на шаг.
— Должна признаться, — она шмыгнула и вытерла рукой нос, — я не так тебя представляла.
Его смех был слишком громким для реальности, он не мог уместиться в тощей Игрейн. Он успокоился не сразу. — Я примерил новый облик.
Теперь рассмеялась она, еще и по-настоящему. Она была легче в сотню раз.
— Боги, я о многом хочу поговорить с тобой. Столько всего…
Ольгун посерьезнел. Ему не нужно было говорить, она знала.
— Сколько у нас есть? — спросила она, голос дрогнул.
— Мне жаль, Адрианна. Лишь пара минут. Мне дольше объяснять, почему, скажем так, что это связано с законами божеств и с желанием не навредить Игрейн.
— Но зачем? — она знала, что вопрос был детским, не был достоин их, но она невольно спросила его. — Зачем возвращаться? В чем смысл?
— Увидеть тебя, — мягко сказал он. — И ты спасла меня. Много раз, разными способами. Я не мог уйти, не попрощавшись.
Крыша стала размытой, Шинс не смогла сдержать слезы.
— Не стоило так говорить. Прости.
— Нет, — он шагнул к ней, в этот раз он обнял ее. — Не нужно извиняться. Никогда. Я не верю, что хоть одно божество хоть раз было в таком долгу перед смертной. Мы все благодарны за это, все Соглашение. Хоть никто не благодарен больше меня.
