.
Внешним комическим проявлением славянофильства стало для Тургенева увлечение некоторых славянофилов народными костюмами, бородами, манерою поведения. С иронией изобразил писатель в «Записках охотника» подделывающегося «под народ» помещика Любозвонова, за которым стоял реальный образ К.Аксакова. Однако это внешнее не выражало, конечно, сущности славянофильства. В западнических теориях европейская цивилизация представлялась как некая альтернатива русской «дикости», «отсталости» и «темноте». Однако при ближайшем знакомстве с Западом — он явил собственным приверженцам многие оттолкнувшие их особенности своего бытия. Тургенев не составил исключения. Во время своих странствий по Европе он вдосталь насмотрелся на жизнь европейских буржуа, и стало ему от того как будто тошно: «Я должен сознаться, что всё это крайне мелко, прозаично, пусто и бесталанно. Какая-то безжизненная суетливость, вычурность или плоскость бессилия, <…> отсутствие всякой веры, всякого убеждения, даже художнического убеждения — вот что встречается Вам, куда ни оглянитесь. <…> Общий уровень нравственности понижается с каждым днём — и жажда золота томит всех и каждого…» (12, 259). Не случайно, разумеется, эти жалобы изливались старику С.Т.Аксакову (в январе 1857 года): Тургенев знал, где подобные мысли найдут большее сочувствие.
Для сравнения выпишем несколько строк из письма Достоевского, написанного одиннадцатью годами спустя (в декабре 1867 года) А.Майкову из Швейцарии, оплота демократии и цивилизации: «О, если б Вы знали, как глупо, тупо, ничтожно и дико это племя! <…> Буржуазная жизнь в этой республике развита до nec-plus-ultra. В управлении и во всей Швейцарии — партии и грызня беспрерывная, пауперизм и страшная посредственность во всём. <…> Нравы дикие; о если б Вы знали, что они считают хорошим и что дурным. Низость развития: какое пьянство, какое воровство, какое мелкое мошенничество, вошедшее в закон в торговле»>56.
«Что ни говори, а мне всё-таки моя Русь дороже всего на свете — особенно за границей я это чувствую» (12, 218), — писал Тургенев.
«Чувство родины» спасало многих русских людей в трудное для них время. Может быть, лучше всего рассказал об этом Герцен: «Начавши с крика радости при переезде через границу, я окончил моим духовным возвращением на родину. Вера в Россию — спасла меня на краю нравственной погибели… За эту веру в неё, за это исцеление ею — благодарю я мою родину»>57. «Чувство родины» помогало Тургеневу выйти из кризиса: в создании одного из самых антизападнических произведений той эпохи, романа «Дворянское гнездо».
