Тургенев с самого начала скептически относился к народническому движению, хотя и сочувствовал всякой попытке бороться против власти предержащей. Симпатии к властям у Тургенева никогда не было, он и в «Нови» остался верен себе, выставив «верхи» в облике самом непривлекательном. Правда, в последнем своём романе писатель как будто менее саркастичен, чем, например, в «Дыме» по отношению к «баденским генералам», но в его иронии, как всегда очень тонкой, подмешено столько тайного яду, что очень ровное по тону изображение либерала Сипягина и неумного реакционера Калломийцева нужно признать одной из вершин тургеневской сатиры. «Консерватор — Калломийцев поразительно гнусная личность, — писал один из критиков после выхода романа, — выставь его Тургенев одного, я бы решил, что мерзче и гаже быть ничего не может, но, узнав в романе либерала — Сипягина, я… решил, что либерал — Сипягин… квинтэссенция мерзости и подлости» (4, 512–513). По сути, Тургенев просто показал, что внешний ярлык («либерал»— «консерватор») не более чем обозначение конкретного проявления единого греха, в глубине натуры укоренившегося и не меняющего своей природы, как ни различны его наружные обличия (хотя сам Тургенев, разумеется, подобного осмысления сознательно в эти образы не вкладывал). Одновременно тут и предупреждение: не обольщаться показною завлекающей оболочкою. Но не «верхи»— с ними-то автору всё было ясно — занимали прежде всего создателя «Нови». Проблемы революционного народнического движения, пути исторического развития России — вот что заботило Тургенева.
В 60-70-е годы в русской литературе получил распространение жанр «антииигилистического романа», к которому относились произведения, направленные против революционного движения (против нигилистов — отсюда и обозначение жанра). В этом жанре выступали крупные писатели — например, А.Ф.Писемский («Взбаламученное море», 1863), Н.С.Лесков («Некуда», 1864; «На ножах», 1871), П.Д.Боборыкин («В путь-дорогу», 1862–1864), В.П.Клюшников («Марево», 1864), отчасти И.А.Гончаров («Обрыв», 1869) и другие. Самым значительным «антинигилистическим» романом стали «Бесы» (1872) Достоевского. Некоторые критики причисляли к этому жанру и последние романы Тургенева. «Новь» нередко сближалась с «Бесами»— и тому были некоторые основания. Известно, что в романе Достоевского отображена деятельность организации, созданной заговорщиком-террористом Нечаевым. Нечаев появляется и на страницах «Нови»: это тот самый таинственный Василий Николаевич, от которого герои романа получают время от времени письменные распоряжения. Кроме того, среди подготовительных материалов к роману, в предварительных характеристиках отдельных персонажей, есть запись о Маркелове: «Совершенно удобная и готовая почва для Нечаевых», и о Машуриной: «Нечаев делает из неё своего агента» (4, 501). А вот как охарактеризован Маркелов в самом романе: «Человек искренний, прямой, натура страстная и несчастная, он мог в данном случае оказаться безжалостным, кровожадным, заслужить название изверга…» (4, 257). Остановим внимание: натура страстная и несчастная. О разрушающем действии страстей на душу человека Православие устами Святых Отцов предупреждало многажды, это общеизвестно. Прозрачно, ясно и следствие такого разрушения души: несчастность её. Важно лишь в который раз отметить: мыслящий себя вне христианства русский писатель даёт именно христианское осмысление состояния души человека. Здесь же и ещё одно пророческое предупреждение: индивид с разрушенною душою способен нести разрушения окружающей жизни, страдания и гибель. С высоты современного исторического опыта несомненность такого пророчества становится очевидной.
