— Сарказм. Верно?
— Никакого сарказма. Честно, — правдиво ответила Таллия, подъезжая на крейсере к воротам, которые использовали садовники. Они не охранялись, но для активации требовался код, который Таллии заранее предоставили. Как только она ввела пароль, ворота открылись, и крейсер медленно проехал через них. Теперь они были свободны.
— Значит, тебе нравится моё чувство юмора? — спросил Джоар, откидываясь на спинку сидения и оглядываясь по сторонам.
— Я этого не говорила.
Они пересекали кукурузное поле, которое было высотой всего до колен. Когда Таллия была ребенком, то любила приходить сюда и прятаться среди золотых стеблей, которые были высотой до плеч взрослого человека и полностью скрывали девочку. Эти воспоминания были одними из лучших. Время, когда Таллия понятия не имела, на что в действительности похож их мир. Никаких ожиданий, никакого страха.
— Скажи, о чем ты думаешь? — спросил Джоар.
— Это личное.
— Серьезные мысли, судя по выражению твоего лица.
— Уже научился распознавать выражения моего лица? — выпалила Таллия, надевая на себя маску безразличия, чтобы скрыть от него свои эмоции.
— Не надо, — тихо попросил Джоар.
— Что именно?
— Не закрывайся от меня.
— Тебе лучше оставаться… снаружи.
— Ты так боишься подпустить к себе кого-то?
— Только тех, кого я не знаю.
— Это значит всех. Кроме Райаны. Скажи, что может быть общего между вами?
— Я её принцесса, а она моя рабыня. — Таллия закрыла глаза, чтобы отгородиться от Джоара, и услышала его вздох.
Действительно ли плохо, если она откроется ему? Если хоть кому-то откроется?
— Отличный нейтральный ответ, — нежно произнес Джоар.
— А на что похож твой мир? Лимерия, верно? — Ей было интересно, существуют ли другие места, где царит мир. — И почему ты покинул его?
— Я торговец. Вот почему я уехал.
— Кто там хотел, чтобы его видели таким, какой он на самом деле?
Джоар поерзал и повернулся, чтобы посмотреть на Таллию.
— А тебе-то какое дело? Мне казалось, что я здесь только для того, чтобы трахнуть тебя.
— И кто теперь закрывается? — Какое-то время Таллия просто изучала его лицо. — Может, я хочу знать, что представляет из себя отец моего будущего ребенка.
— А может и нет. — Джоар посмотрел в окно, где поля кукурузы сменили поля, покрытые обычной травой. Вдалеке виднелись ряды солнечных панелей, которые питали электричеством весь дворец и прилегающий город. — Ты думаешь, что твоей планете приходит конец.
— Расскажи мне лучше о своей, — произнесла Таллия. — Мне действительно любопытно. Со мной уже давно никто не разговаривал о политике. Мой отец держал меня подальше от подобных дискуссий, но мать, пока была в ясном уме, часто рассказывала про другие планеты и их лидеров. Думаю, к тому времени она уже начинала понимать, что я единственная надежда монархии на продолжение правления. Возможно, именно поэтому она впоследствии сошла с ума.
