— Я одолжил ее, чтобы забрать тебя, — мужчина поддается мне и начинает строить предложения длиннее. — Нужна была неприметная.
— Она неприметная по-твоему?
— Из тех, что были под рукой, самая.
— Мой Акцент неприметный.
— Хорошо, я запомню, — он опускает взгляд на свою чашку, к которой не притронулся, и проваливается глубоко в себя.
А я вдруг понимаю, что мы говорим не о том, о чем следует.
-Значит ты спасаешь меня?
Мне страшно произносить прямые вещи, в голове сидит мысль, что он может быть обычным сумасшедшим и кто знает, где у него больное место.
-Тебе нужна защита.
-От убийцы?
Как по тонкому льду. Я слежу за его реакциями и разглядываю волевое лицо.
-Да.
— Как ты понял, что он выбрал меня?
— Типаж.
— Я не чернокожий альбинос.
Неудачная шутка. Он кривится.
— Объясни мне, — я нервно сглатываю, понимая, как рискую.
— Я долго искал его, научился думать как он, — мужчина на мгновение прикрывает глаза, отдаваясь своим образам, а потом продолжает. — Я смотрю на тебя, и понимаю, что он видит, что и как испытывает.
— Но ты не смотришь на меня.
Сорвалось. Я не собиралась касаться этого, не сейчас... И он замирает, словно я ударила его наотмашь, а потом на ощупь делает шаг в сторону.
— Это сложно, — выдыхает он. — Слишком сложно, я оказался не готов.
— Кирилл, — я с трудом решаюсь произнести его имя, — послушай, тебе самому нужна помощь. Если ты говоришь правду...
— Я лгу, — он резкой вспышкой обрывает меня. — Я тут и там лгу, и мне уже тошно от этого. Черт! Здесь нет правды! Никогда не было!
Он рывком отталкивается и поворачивается ко мне лицом, и теперь воспаленный взгляд мужских глаз буквально режет меня. Вскрывает.
— Почему я не смотрю на тебя? — скребущая неприятная интонация ввинчивается в его голос. — Ты хочешь знать?
— Нет, это неважно.
— Потому что ты она. Одно лицо, — он надвигается, сжимая мои плечи, — даже глаза, живые, глубокие...
— Кирилл, прошу.
— Она смотрит из твоих глаз. Прямо сейчас смотрит. Что мне делать с этим? Скажи, что?!
И он грубо встряхивает меня, требуя ответ. Но я молчу, даже не стараясь прорвать слова через окаменевшее горло.
— Мне не нужна помощь, — он переходит на шепот, — я не прошу о помощи. Что мне нужно, того уже нет.
Злость отпускает его пальцы, он выдыхает, и я вижу, как приходит другая эмоция. Он продолжает смотреть на меня, вглядываясь в черты, которых только что избегал, и смягчается. Проглядывает то самое живое, сокровенное. И его взгляд опускается на мои губы, которые я нервно закусываю и инстинктивно дергаюсь прочь.
