— Как … мама…
— Не видел ее. В лазарете.
Конечно же — она в лазарете. Помогает из последних сил. Она, как и отец — скорее умрет на посту, чем позволит…
— Зря ты приехал…
— Отец.
— Послушай меня. Но если уж приехал… послушай меня. Слушаешь?
— Да.
— Помнишь Амануллу — хаджи? Который тогда ехал с нами… когда мы купили машину?
— Да, помню.
— Если все… будет совсем плохо — скажи, чтобы тебя привели к нему. Напомни ему о том обещании, которое он давал мне. Он человек чести… не откажется.
— Тебе нельзя много говорить
— Смирно… учить меня будешь… понял все?
— Понял, отец. Но Аманулла-хаджи человек чести. А эти — нет.
— Против стариков… они не пойдут.
— Могут пойти — возразил Владимир.
Отец открыл глаза. Говорить ему было трудно.
— Тогда… не оставляй меня в живых… молчи и слушай. Не оставляй меня им в живых… прошу как офицера. Не как сына.
Владимир хотел сказать, что он не офицер. Но промолчал. Какая теперь разница… офицер не тот, у кого погоны на плечах, а тот, кто ведет людей за собой.
— Патроны… есть?
— Есть… немного.
— Тогда не трать впустую. Иди.
Владимир поднялся. Пригибаясь, чтобы не удариться головой о порог — вышел. К нему тут же подбежал один из унтер-офицеров.
— Сколько у нас боезапаса?
— Примерно пять с половиной тысяч патронов к винтовкам и автоматам. Двадцать две пулеметные ленты, короткие. Около семидесяти гранат. И личное…
Не так плохо. Да, не так плохо.
— Передай приказ — патроны экономить, стрелять только в ответ.
— Вы уже приказывали….
— И еще раз прикажу! — заорал Владимир
Унтер кивнул и исчез.
Владимир прошел к бревенчатой избушке, в которой находилась станция связи. Основная уже была выведена из строя, работали по запасной. Кто-то очень умный, знающий какую опасность на самом деле представляют средства связи — приказал первым делом стрелять по вышке. Теперь они работали по носимой рации ротного звена — а в горах она…
— Удалось наладить связь?
Радист отрицательно покачал головой. Они уже потеряли двоих при попытке починить или заменить антенну на вышке. Снайперы держали вышку под прицелом…
— Что, совсем ничего?
— Долбим, долбим. Ловит ли кто — не знаем.
— Попробуй на частоте гражданской авиации еще — курсант Гатчинского высшего воздухоплавательного училища на память назвал частоту — может, какой-нибудь рейсовый нас, да и услышит.
— Есть.
— И выше голову. Хрен они что с нами сделают!
Это грубое ругательство — приободрило солдата, он улыбнулся.
— Так точно. Хрен им, а не гарнизон.
— Вот так. Действуй…
