Песня закончилась и началась следующая, и мне пришлось очень постараться, чтобы скрыть свое облегчение. На лице Луки появилось понимание. Вероятно, он привык к тому, что людям было некомфортно в его присутствии. Следующим моим партнером по танцам стал Маттео. Я не была с ним близко знакома, но много наслышана о его характере и виртуозном владении ножом.
— Разрешите? — спросил он, театрально поклонившись.
Я в ответ сделала реверанс.
— Разумеется.
В его глазах вспыхнуло удивление. С акульей ухмылкой он притянул меня к себе. Ближе, чем рискнул Лука. Ближе, чем рискнул бы любой здравомыслящий человек.
— Уверен, я только что видел, как твой муж слегка дернулся, — пробормотал Маттео. — Я так понимаю, что это эквивалент эмоционального взрыва для такой холодной рыбы, как он.
Я выдохнула, пытаясь задушить смех.
— Тебе не нравится тянуть резину, да?
— О, я не против за что-нибудь потянуть, — сказал он с озорным блеском в его темных глазах.
Я рассмеялась. И не утонченно, сдержанно хихикнув. Это был громкий смех.
— Я почти уверена, что это было непристойно.
Я чувствовала, что в нашу сторону уже стали коситься, но не могла сдержаться.
— Ты права. Меня предупредили быть паинькой рядом с женой Босса, чтобы не вызвать раскол между Нью-Йорком и Чикаго, — беспечно сказал он.
— Не волнуйся. Я никому не скажу.
Маттео подмигнул.
— Боюсь, для этого уже слишком поздно.
— Думаю, теперь снова моя очередь, — сказал Данте, появившись рядом с нами, его жесткий взгляд остановился на Маттео, но тот, в свою очередь, казался абсолютно невозмутимым.
Маттео сделал шаг назад.
— Конечно. Кто сможет долго остаться в стороне от такой жгучей красотки? — Он наклонился к моей руке и поцеловал ее. Я напряглась, но не из-за поцелуя, а из-за взгляда Данте, поэтому быстро вложила свою ладонь в его, слегка сжав ее, и тут же Ария оказалась рядом с нами.
— Маттео, теперь твоя очередь танцевать со мной. — Он шагнул к ней, и Арии удалось ловко увести их подальше от нас с Данте.
— Я думала, ты собирался танцевать со мной? — выдавила я, всматриваясь в жесткие черты лица Данте.
Его глаза цвета неба остановились на мне. Он обнял меня и начал вести нас в ритме музыки. Я не была уверена, что послужило источником его гнева: ревность или неуважение Маттео.
— Что он сказал? — спросил наконец Данте.
— Хм?
— Что тебя так рассмешило?
Может, все-таки ревность была главной движущей силой. Непонятно почему, но эта мысль меня осчастливила.
— Он шутил о резине.
