— Пожалуйста, не покидай меня, — умоляет она меня.
— Я вернусь. Обещаю, — я открываю дверь и аккуратно прикрываю её за собой, закрывая на два замка.
Когда я только начал заниматься этой работой, я чувствовал вину, но с течением времени привыкаешь ко всему. После первого месяца я понял, что любовь может заставлять людей делать сумасшедшие поступки. И все эти ужасные поступки я делаю из-за моей любви к Лилле. Причиняю ли я боль людям, в то время как пытаюсь спасти её? Да, но как я уже говорил, со временем привыкаешь ко всему.
В большинстве своём, все эти девушки — бездомные наркоманки или проститутки. Или же, и то, и другое вместе. У них нет ни семей, ни денег. У них нет ничего, и хотя бы таким способом я даю им хоть что-то. Возможно, их похитили против их воли, но за предстоящие месяцы, а может и годы, они увидят и поймут, что они получат намного больше, чем могла бы дать им улица — неизбежную передозировку, тюремное заключение, а возможно, печальную смерть, которая ожидала бы их за пределами этих стен. В каком-то смысле, я спасаю их.
Насвистывая, я направляюсь по коридору к той части подвала, куда ведёт лестница из кухни. Я слышу, как из кухни раздаётся скрипучий смех Эрла. Я смотрю на последнюю закрытую дверь слева от меня, прежде чем направиться к лестнице, задаваясь вопросом, что собой представляет эта девушка. Насколько просто будет сломать её? Но, что наиболее раздражает меня, так это то, что я нахожу весь этот эксперимент занимательным. И что это может говорить обо мне? Я вам скажу — что я не такой уж хороший человек, как я о себе думал.
Я открываю дверь, которая ведёт из подвала в кухню. Вся кухня заполнена сигаретным дымом. Эрл сидит за столом, перед ним стоит открытая банка Miller High Life вместе с открытым выпуском журнала Playboy 1989 года выпуска.
— Люси… номер 1/18, — начинаю я. — Ты можешь забрать её в любое время.
— Отлично, — отвечает он. Эрл не поднимает взгляда, облизывая пальцы, чтобы перевернуть страницу. — Не терпится заняться новой?
Я пересекаю кухню, открываю холодильник и достаю оттуда пиво.
— Ага, — бросаю я в ответ.
Жестяная пивная банка трещит, когда открываю её, и пиво пенится. Я прислоняюсь к кухонной столешнице и оглядываю грязную кухню. Я ненавижу это место. Оно отвратительно грязное. Кишащее грызунами и тараканами, но у меня нет выбора, кроме как оставаться здесь. Мне необходимо обучать этих девушек, но как бы то ни было, я не грёбаная сучка Эрла и не его горничная. Свою комнату я поддерживаю в чистоте. Я нашёл это место, и хотя я могу убедить себя в том, что некоторые нравственно-неправильные вещи могут быть правильными в каком-то роде. Но убедить себя в том, что жить в такой нищете — это нормально, я не могу.
