– Подсудимый, – прервал его судья, – есть у вас вопросы к этому человеку?
– Что вы, что вы! – засуетился Компаньон Теннесси. –
Я сам по себе пришел. А суть дела вот в чем: Теннесси ни с кем не посчитался – чужаку это дорого обошлось, и нашему поселку тоже. Так как же теперь поступить по справедливости? Одни скажут – так, другие – эдак. Вот у меня здесь золота на тысячу семьсот долларов и часы – почти все мое богатство. Разочтемся как следует! – И не успели ему помешать, как он высыпал содержимое саквояжа на стол.
Одно мгновение жизнь Компаньона Теннесси висела на волоске. Двое-трое вскочили со своих мест, несколько рук потянулось к припрятанному в карманах оружию, и предложение «вышвырнуть оскорбителя в окно» не было исполнено только благодаря тому, что судья предостерегающе поднял руку. Теннесси хохотал. А компаньон его, по-видимому не замечая общей суматохи, опять утерся платком.
Когда порядок был восстановлен и Компаньону Теннесси, наконец, весьма выразительно и красноречиво дали понять, что такое преступление не искупить деньгами, лицо его омрачилось и стало совсем багровым; те, кто стоял рядом с ним, заметили, как задрожала его мозолистая рука, опиравшаяся на стол. Он начал убирать золото обратно в саквояж, но как-то нерешительно, точно еще не вполне поняв возвышенное чувство справедливости, владевшее судьями, и теряясь от мысли, что мало предложил. Потом обратился к судье со словами: «Я сам по себе пришел, мой компаньон тут ни при чем», – поклонился присяжным и шагнул к выходу, но судья остановил его:
– Если хотите что-нибудь сказать Теннесси, говорите сейчас.
Впервые за все время глаза подсудимого встретились с глазами его странного адвоката. Теннесси улыбнулся, показав свои белые зубы, и со словами: «Плохая карта, дружище!» протянул ему руку. Компаньон Теннесси пожал ее, пробормотав: «Шел мимо, дай, думаю, загляну, – послушаю, как тут дела обернутся», – потом добавил, что «ночь душная», снова вытер лицо платком и, не сказав больше ни слова, удалился.
При жизни эти двое больше не встретились. Неслыханное оскорбление, нанесенное судье Линчу, – попытка дать взятку этому лицемерному, слабому, ограниченному, но неподкупному судье – окончательно устранила в сознании этой мифической личности всякие колебания относительно судьбы Теннесси. И на рассвете осужденный под надежным конвоем пошел ей навстречу к вершине Марлихилла.
Как произошла эта встреча, с каким хладнокровием вел себя Теннесси, как он отказался что-либо сказать, насколько исполнители приговора справились со своей задачей – все это, с присовокуплением морали и предостережений на будущее всем злоумышленникам, было в свое время изложено редактором «Глашатая Рыжей Собаки», который находился в числе зрителей на вершине Марлихилла, и я с удовольствием отсылаю читателя к его красочному отчету. Но прелесть летнего утра, сладостная гармония земли, воздуха и неба, пробуждающиеся к жизни вольные леса и горы, ликование обновленной природы и, самое главное, – нерушимое спокойствие в вышине не попали на страницы газеты, будучи явлениями малопоучительными для общества. И все же, когда жалкое и безумное деяние свершилось и жизнь с ее надеждами и возможностями покинула тело, повисшее между небом и землей, – птицы пели, цветы благоухали, солнце светило так же радостно, как всегда; и весьма возможно, что
