— Максим Максимович, — Сталин резко остановился и повернулся к наркому лицом, — как вы оцениваете эти инициативы? Поляки серьезно хотят с нами договориться или начали какую-то хитрую игру?
— Товарищ Сталин, не могу сказать однозначно. С одной стороны, новое правительство и некоторое охлаждение в отношениях с Германией, попытки восстановить прежние доверительные отношения с Францией, доказывают возможность таких действий. С другой — они продолжают контакты с антисоветскими английскими кругами. И не отказываются от контактов с Германией. Могу так же сообщить, что по нашим данным президент Мосцицкий, ранее занимавшийся в основном экономическими вопросами, вступил в коалицию с генералом Рыдз-Смиглы, заинтересовался внешне — и внутриполитическими вопросами.
— Охлаждение отношений с Германией, — Сталин снова прошелся вдоль стола. Сидящие за ним члены Политбюро молчали, словно опасаясь прервать его размышления. — А не похоже ли это на попытку усидеть на двух стульях разом? Или на стремление шантажировать германцев возможностью договора с нами? И выгодна ли нам такая договоренность с польскими панами? Как полагаете, товарищи?
Все задумались. Наконец, первым решился высказаться Ворошилов.
— Полагаю, что надо послать этого посла по известному адресу, товарищи. Мало им договора о ненападении, который сам по себе гарантирует нерушимость границ? Мало панам того, что они у нас половину Белоруссии и Украины отхватили? И чем они собираются с нами торговать?
— Ты не заметил самого важного, Клим, — вступил в разговор Молотов. — Эти договора вдруг стали для поляков столь важны, что они резко изменили свои прежние позиции. Поэтому мы можем ставить перед ними наши условия…
— Ты не прав, Вячеслав, — прервал Молотова Сталин, — Ничего не доказывает, что они сильно заинтересованы в улучшении отношений. Перемены легко объяснимы тем, что после смерти Пилсудского президент наконец-то взял власть в свои руки. И как трезвомыслящий политик осознал слабость положения Польши. Перессорившись со всеми соседями, завися только от доброй воли Германии, Польша становилась ее вассалом. Похоже, эта перспектива не вызвала у пана Мосцицького восторга.
— Считаю, что товарищ Сталин прав, — сейчас же поддержал его Каганович, — поляки наконец-то поняли к чему идет дело и решили подстраховаться. Мосцицкий и его окружение, как мне кажется, отнюдь не разделяют стремления покойного Пилсудского вступить в союз с Германией против нас для захвата Украины. Потому что понимают не только всю трудность этого мероприятия, но и последствия.
