— Понятно, мне не сложно. Так вот сударь, этот узел, мной изменён в отличии от прототипа, по требованию заказчика. Уже по-русски, сдал дальше давать пояснения Северский. По ходу разговора насторожённость Северского отступала, видя что я вполне владею темой, свободно читаю чертежи, глупых вопросов не задаю, а если и задаю то по делу и по существу. И вообще веду себя тихо и скромно, постепенно расслабился и повёл меня в цех показывать сделанное уже в металле. По дороге я спросил его, может нам стоит перейти в общении на русскую традицию, общаться по имени отчеству, без всяких мистеров и сэров. Если он не против, то я буду называть его Александром Николаевичем, а он меня Ричардом Уильямовичем, очень уж мне понравилась эта русская традиция. Да и привык я за последние пару месяцев что так меня называют.
— Не возражаю, ответил Северский и первый раз с начала нашего знакомства, слегка улыбнулся.
— А я вот, знаете ли Ричард Уильямович, от этого уже почти совсем отвык. И как вам понравилось в России?
— Очень понравилась, Александр Николаевич. Замечательная страна, большая и разнообразная, а люди очень радушные и трудолюбивые. Северский с недоверием на меня покосился.
— И что ГПУ вас не преследовало?
— ГПУ? Вы Александр Николаевич наверное имели виду НКВД, а что должны были преследовать?
— Ну как же Ричард Уильямович, это же всем известно! Режим большевиков преступен, там комиссары и гпушники, ах да, нквэдешники терроризируют и мучают всех достойных и образованных людей, держа их на уровне бесправного рабочего скота!
— С чего вы это взяли, Александр Николаевич?
— Да право слово, вы Ричард Уильямович, что газет не читаете? Это же всем известно.
— Хм, хм, знаете Александр Николаевич, я наверно очень легко, в таком случае отделался. И я замолчал, пусть сам спросит, а я над ним приколюсь, ну нет сил, слушать эту чернуху. Ведь умнейший и талантливый человек, а такую пургу гонит, что уши вянут.
— В каком смысле легко отделались, Ричард Уильямович? Ожидаемо спросил Северский.
— Ну уже хорошо что не расстреляли, я только сейчас слушая вас сообразил, что комиссары и нквэдешники мне выбили все зубы, сломали все рёбра, отбили весь ливер. Да-да теперь без клизмы в туалет не могу сходить, так и приходиться с собой кружку Эсмарка возить и челюсти у меня теперь вставные. Теперь то я понимаю, что очень легко отделался. А если бы я верил в то, что пишет жёлтая пресса, то точно бы ещё и расстреляли в аэропорту прямо у трапа самолёта. Северский остановился и удивлённо открыл рот собираясь что-то сказать, потом видимо сообразил, что я над ним насмехаюсь, насупился и замолчал, пошёл молча рядом со мной к цехам.
