Олаф записал мои предложения и наследующий день отбыл в Мексику.
И вот теперь я ехал к Северскому, посмотреть, что он за три недели на проектировал, а может уже и настроил. Напроектировал аж пять моделей, но достроить пока ничего не успел, всё было в процессе постройки. Должен сказать, что придраться было не к чему, истребители получились у него ладные, с чистыми аэродинамическими формами. И все требования по защите и вооружению были учтены. За основу фронтового истребителя он естественно взял P-44 "Rocket" с двигателем P&W R-2180-1 мощностью 1400 л. с. За основу двухместного истребителя сопровождения, дальнего разведчика, лёгкого бомбардировщика-штурмовика и учебно-тренировочного самолёта, модель "Seversky" 2PA, с тем же двигателем. В общем, через два часа я убедился, нафиг я тут не нужен, тут прекрасно и без меня обходятся. Но к этому времени, мы с Александром Николаевичем разговорились уже и на другие темы. Я был приглашён в его кабинет, на пару дриньков и для дальнейшего общения.
А по началу Северский принял меня очень настороженно, ещё бы. Из местного представительства нашей корпорации, ему позвонили и сказали встретить проверяющего, главного инженера корпорации, да ещё и совладельца. Все ему "показать, рассказать и дать попробовать". И в начале Северский держался сухо, сдержанно и официально.
Я же представившуюся возможность, решил использовать для начала легализации знания мной русского языка. А то уже сил никак нет, хочется какой-нибудь "большой морской загиб" от души завернуть, а низя-я-я! Только как рыба рот открываешь. А тут есть железная отмазка, так как мне теперь не раз и не два придётся в СССР ездить, а постоянно то в Мексике, то в Союзе находиться. Есть повод всем говорить, что я занялся изучением русского языка. Вот с Северского и начнём. Как раз он привел меня в конструкторское бюро и стал показывать модели самолётов и чертежи, давая пояснения. Я остановил его и спросил:
— Мистер Северский вы ведь русский? Северский ещё больше насторожился и ответил.
— Русский, а что?
— Тогда у меня к вам просьба, если вас не затруднит, говорите со мной по-русски. Я всё понимаю, только говорю ещё плохо, поэтому пока вам на английском отвечать буду.
— А зачем вам это, мистер Зейтц?
— Для языковой практики и совершенствования своих познаний в русском языке. Мне приходиться сейчас по делам часто бывать в России, а переводчики не всегда могут точно перевести, особенно технические термины. Вот я и занялся самостоятельным изучением языка.
