— Тшш… — через силу остановила его я, прикладывая палец к губам. — Потом…
И вылезла из машины, не дожидаясь пока передо мной распахнут дверцу — стараясь не думать о том, как именно будет интерпретировано мое «потом». Помялась возле машины, прикрывая от прохожих лицо ладонью.
— Может с черного хода зайдем?
Но он перегнулся через сиденье, покопался в багажнике и выудил потертую ковбойскую шляпу с широкими полями. Вылез следом за мной и, не спрашивая моего согласия, нахлобучил шляпу мне на голову.
— Обалдеть… — пробормотала я, разглядывая себя в тонированное стекло.
Вид был, конечно, идиотский, но хоть фингала теперь почти не заметно — лицо густо скрывали тени от полей.
В кабинет, зарезервированный для Пола и его гостей, мы прошли без приключений. Завесили тяжелые шторы, сняли с меня шляпу и попросили принести лед. Это было важнее всего — чем скорее охладить синяки, тем быстрее спадет опухлость.
И уж потом, прижимая к своим боевым ранам по холодному компрессу, принялись изучать меню.
От жадности назаказывали все до кучи — и плов, и греческий салат, и шашлык, и даже блины со сметаной. В отличии от традиционных русских супов, блины Полу дико нравились, и на вопрос официанта, сколько их принести, он лаконично ответил — «много!». Из выпивки взяли мне бокал Мерло, а ему — двести граммов чистой водки.
Насчет десерта обещали подумать, и накинулись на еду.
— Дикость какая-то… — еле успевая проглотить, ругался мой американец. — Никогда столько не ел…
— И не пил, наверное… — улыбнулась я, чокаясь с его рюмкой.
— Надо прекращать все это… А то никакой спортзал не поможет.
Я поразмыслила. Мне нравилось, как он уплетал за обе щеки нашу еду, но, без сомнения, он был прав. В России только позволь себе расслабиться — мгновенно пузо отрастишь.
— Давай помогу, — я выхватила блин с его тарелки и макнула его в сметану. Пусть лучше у меня попа растет, чем у него пузо — женщине можно слегка округлиться…
В общем, помочь я, конечно, помогла, но съели мы хорошо если половину от всего, что заказали. А вот выпили все.
— Где этот чертов официант? — откинувшись на спинку дивана, Пол в пятьсотый раз заглянул в свою опустевшую рюмку…
— Не надо… официанта… — я нетвердо поводила пальцем перед его лицом и громко икнула.
После выпитого я физически чувствовала, что мое сопротивление не выдержит обороны, захоти он пристать ко мне даже вполовину менее настойчиво, чем в прошлые разы. Я сама готова было пристать, и сдерживало меня исключительно и только нахмуренное лицо тети Лены, плавающее перед моим внутренним взором и бормочущее — «Бесстыдница! Шлюха! Деда на тебя нет!»
