— Сделает предложение! — быстро закончила за меня моя ненормальная сестра.
Я ошалела уставилась на нее.
— Ты совсем с ума сбрендила.
— Причем в течение месяца!
Я покрутила пальцем у виска.
— Ну, кам он, солнце, — заныла она, как делала всегда, когда хотела получить свое. — Ты ж ничего не теряешь. Если просто подойдет знакомиться, я и так согласна год корпеть над книжками. А если позовет замуж, забуду про мужской пол на целых пять лет. Нууу… Верусь, давай…
Я тупо уставилась перед собой.
Пять лет. Целых пять лет не волноваться за эту малолетнюю шалаву, которая уже сейчас поедает взглядами взрослых мужиков… не вытаскивать ее из ночных клубов… не сходить с ума, надеясь что ее не прикопали где-нибудь в пролеске, после группового изнасилования…
Пять, мать его, лет.
А хоть бы и год. Я твердо кивнула.
— По рукам.
Прихватив сумочки, мы проследовали в дамскую комнату, где Киру планировалось оставить, чтобы она тихо, из-за портьеры, наблюдала за исходом нашего спора.
В туалете я вытащила походный запас косметики.
Нет, превращать себя в эталон соблазнения не стала — просто немного освежила макияж. В принципе, хотелось не столько подкраситься, сколько удостовериться, что все у меня в порядке с внешним видом. Что ничего никуда не делось, и «лигу» я за один вечер поменять ну просто никак не могла.
Под Кирочкину скептическую ухмылку я припудрила своей изящно вздернутый носик истинной сибирячки. Поправила густые, светлые волосы, завитые «пляжной волной». На офисной работе к блондинкам отношение снисходительное, зато в амурных делах нам, безусловно, легче.
Опустила взгляд ниже. Грудь не очень большая, зато высокая. Хотя, какая она может быть в двадцать три?..
Изогнувшись, оглядела себя со спины. Тоже есть на что посмотреть. Тонкая талия, подчеркнутая глубоким вырезом платья, в меру крутые бедра, длинные, стройные ноги — как в народе говорят, «от ушей».
Подойдет, голубчик, никуда не денется.
— Готовьтесь грызть гранит науки, девушка.
Кира еще больше скривила губы.
— Ну-ну. Его, может, вообще уже кто-нибудь утащил. Кто-нибудь пошустрее тебя.
Не удостоив ее ответом, я развернулась и зацокала каблучками к выходу.
По правде говоря, мне и в самом деле стало немного страшно, что кто-нибудь уже мог его «утащить». Потому что в душе я этого достойного самца уже отметила, заклеймила и поставила ему на лоб печать — «Собственность Веры Лебедевой! Руками не трогать!».
Но Кирочке об этом знать было необязательно, правда ведь?
