— Что это было? — воскликнул по-английски молодой женский голос, где-то совсем близко от меня.
Приподнявшись на локте, я задушила стон боли, готовый вырваться из горла, и попыталась слиться с каменными плитами под моим животом.
— Наверное ветер, лапуля моя… — ответил этому голосу другой… мужской, хрипловатый и… знакомый до боли в зубах!
— Боже, Никки, если нас застукают…
— Не застукают… Они все уже видят десятый сон. Иди сюда…
Забыв о боли, забыв о содранной коже на ладонях, я рылась в своем рюкзаке — стараясь не делать лишних движений, хоть руки и тряслись.
Телефон! Мне срочно нужен мой телефон!
* * *
В принципе, я могла бы так сильно и не стараться — эти двое за кустами были настолько увлечены собой, что даже не удосужились проверить, что это там за «ветер» громыхнул костями по каменной тропинке. Что им какое-то шебуршение в сумке.
Вот он! Из внутреннего кармана я выудила тонкий айфон. Дрожащими руками настроила видеозапись, чтобы потом быстро включить… и поползла — туда, где между двумя кустами темнел проход на крошечную, уединенную полянку, о которой знали очень и очень немногие, и которую сейчас облюбовали эти двое голубков.
— Ах… ах… а-а-аххх… — бесстыдно неслось со стороны этой полянки. Сквозь густые ветви куста магнолии я уже видела чью-то светлую макушку…
Вот белая рука взметнулась вверх, блеснув в свете луны тяжелым золотым браслетом. Да это же Мисс Алисия Дженнингс, лектор по социологии — свежеиспеченная аспирантка из Принстона! Только она носит на своей руке нечто подобное! И волосы — точно ее! Она — яркая, крашеная блондинка.
Вот черт! Я затормозила, обдумывая полученную информацию. Уволить за распутство фашиста и лицемера Кронвиля — это одно. А вот подвергнуть той же обструкции Алисию, в свободное от работы время занимающуюся с нами английским — это совсем другое. Уж не знаю, что она в этом гаде ползучем нашла…
В моей памяти вдруг всплыло наше с ним самое первое столкновение — два года назад, через неделю после моего приезда в колледж…
* * *
…- Мисс Красновская, не так ли? У вас, кажется, был ко мне вопрос, сегодня на лекции… Простите, я никак не мог понять, что вы пытались мне сказать… Звучало так, будто вы предлагали мне «покрутить вашу матрешку».
Бутерброд капает кетчупом на разложенную салфетку у меня на коленях, пока я пытаюсь решить, чего я хочу больше — провалиться сквозь землю или бросится на него и откусить ему нос. В конце концов просто молча кусаю бутерброд. Ласково пригревает солнце, в уютном дворике перед кафетерием полно народу, но я еще ни с кем толком не познакомилась и социальной поддержки у меня нет. Это выражаясь интеллигентным языком. А по-простому — всем на меня нахчать с высокой колокольни. Им даже интересно, разнюнюсь я или нет.
