Все было тихо. Я кивнула самой себе и вновь нажала «play».
* * *
Блондинка продолжает бесстыдно умолять и обхватывает бедра мужчины ногами.
— Я подумаю… — неожиданно насмешливым голосом отвечает он на ее мольбы. Женщина обиженно ноет, но он вдруг отстраняется и начинает выцеловывать дорожку по ее вздрагивающему, обнаженному животу… все ниже и ниже — туда, где белеет в темноте треугольник женских трусиков. Нытье плавно переходит в стон.
— Никки, не надо, я с утра в душе не была… — будто опомнившись, просит она, хватает его за волосы и пытается сдвинуть ноги. Но ему, похоже, наплевать на такие мелочи. Прижав одной рукой ее ляжку к земле, второй он отодвигает край простой белой ткани в сторону. Склоняется и приникает лицом к тому, что скрывается под этой тканью.
— О боже, боже, боже, боже… — скороговоркой летит с губ женщины. Она явно больше не контролирует, что говорит и насколько громко.
Голова мужчины практически не двигается, однако блондинку трясет и выгибает… Наконец, она сильно кусает себе запястье, пытаясь заглушить крик.
* * *
Что ж, мне больше необязательно читать эротические романы или смотреть порнографию.
Отняв ото рта свое собственное запястье, я изнеможённо откинулась на спинку унитаза. Больше ничего не нужно — ни мальчиков-при-бассейне, ни мастурбации, ни умных механических приспособлений…
Уединилась в туалете, включила это долбанное видео… Пять минут и полное удовлетворение обеспечено. А я ведь, собственно, еще до главного «экшена» не дошла — там, где он Алисию раком ставит. От этой сцены оргазм обычно случался такой, что после него необходимо было полежать, а желательно поспать.
Пару минут я восстанавливала дыхание и прислушивалась. До «сцены раком» решила не досматривать — не было времени, да и полежать негде. Наконец вышла из кабинки, посмотрелась в большое настенное зеркало — вроде бы, «следов преступления» на лице не видно. Разве что скулы покраснели да зрачки расширенные. На всякий случай сполоснула лицо прохладной водой, вытерлась салфеткой и со скучающим видом вышла из туалета.
* * *
В общаге все было как всегда — привычный послеобеденный гомон и суета. Кто-то шлялся по коридору в одном нижнем белье, кто-то сидел перед телевизором в общей гостиной. Из душевой доносился смех и звуки льющейся воды — интересно, что там за веселье?
На втором этаже Восточного крыла жило особенно много русских — ну, то есть необязательно русских, но на «великом и могучем» говорили почти все. Даже девушка с дальнего востока, совершенно незнакомой мне прежде кумыкской национальности.
