Но это не так. Для Ники я никогда ею не стану.
Все, что только может произойти в будущем, кажется сейчас таким близким. Меня разрывает от мыслей, будто что-нибудь вот-вот пойдет не так. Вдруг моя простая маленькая жизнь окажется разорванной в клочья?
Умывшись, я надеваю футболку Томаса. Мне сейчас не хочется секса. Нужно, чтобы он просто был рядом. Прижавшись лицом к его шее, я обнимаю его всем телом. Томас хорошо понимает мои желания. Закрыв книгу, он целует меня в лоб.
— Я люблю тебя, — говорит он.
— Я тоже тебя люблю, — оставив поцелуй в центре его груди, отвечаю я.
— Все будет в порядке. Я с тобой.
Кивнув, я закрываю глаза. А когда погружаюсь в сон, понимаю, что существует нечто, чего о взаимной любви я раньше не знала: вот этот странный страх и боль в груди. Потому что все так прекрасно и идеально. И так похоже на сон.
Потому что у меня есть все, о чем я когда-либо мечтала.
***
Утром меня будит какой-то звук и ощущение огромной тяжести в груди. Охнув, я встречаюсь взглядом с голубыми глазами.
— Ники, — говорю я.
— Лейла! — сидя на мне верхом, с широкой улыбкой восклицает Ники. — Просыпайся! Скорее просыпайся!
— Ч-что случилось? — хриплым голосом спрашиваю я.
Ники радостно хихикает и начинает прыгать по кровати, снова и снова требуя, чтобы я проснулась. Сдавшись, я сажусь в кровати.
— Ну ладно, ладно, я проснулась. В чем дело?
— Папа сказал, «сюрприз», — не выговаривая звук «р», говорит Ники, а потом со смехом падает на постель.
Его выходки такие смешные.
— Какой еще сюрприз?
Ники ничего не отвечает, раздавая мне воздушные поцелуи. Я хватаю его в охапку, и он визжит еще громче. Ники кричит мое имя снова и снова, пока я не отпускаю его и не сажаю на кровать. Склонившись к нему, я прищуриваюсь. Он делает то же самое. Отлично, с утра пораньше у нас соревнование, кто кого переглядит. Ники снова хохочет.
— Господи, да что происходит? — бормочу я себе под нос, после чего кричу: — Томас!
— Томас! — кричит и Ники. Вот же попугайчик.
— Па-па! — нараспев зову я, и, конечно же, малыш повторяет за мной. — Ты меня не переиграешь, малыш, — говорю я Ники, который в ответ на это хлопает в ладоши.
Собравшись еще раз позвать Томаса, я наконец замечаю, во что одет Ники. На нем белая рубашка и синие джинсы.
Что… В чем дело?
Почему он так одет?
Со своими голубыми глазами и черными кудрями Ники выглядит миниатюрной копией мужчины, которого я люблю. Мое безумное сердце начинается биться все быстрее и сильнее.
