Он так хорошо меня знает, что это может быть опасно. Я словно открытая книга. Обнаженная, пусть и полностью одетая. Но нет. Взаимная любовь не может быть опасной. Она великолепна. И да, порой не знает стыда.
— Ты ведь прекрасно знаешь, что сейчас творится у меня между ног.
Томас проводит ладонями по мягкой коже моих обнаженных бедер.
— Что же нам теперь делать?
— О да, это проблема.
— Точно?
Прикусив губу, я поднимаю голову. Его взгляд обжигает.
— Ага. Меня пора спасать.
— Ты уверена? — рычит Томас.
Я невинно киваю, широко распахнув глаза. Ха! Когда в последний раз я была невинной? Вряд ли вспомню.
— Так ты собираешься меня спасать или нет? — спрашиваю я у Томаса, который за последние пять секунд словно стал еще выше. Его широкие плечи закрывают обзор. Он — граница моего мира.
Палец Томаса скользит по моему бедру вверх. Туда, где влажно и все дышит болью и похотью.
Подавшись вперед, он приоткрытыми губами проводит по моей шее. Его влажное дыхание так заводит. Кажется, я умру, если он будет продолжать бездействовать. Уже собравшись сказать ему об этом, я замираю, потому что слышу чей-то смех. Томас тоже застывает.
Мы на улице. Конечно же, сейчас темно и в узком переулке нас практически не видно, но это большой город. Который никогда не спит. По-моему, по ночам он становится еще ярче. Подобное замечаешь только тогда, когда стемнеет.
Наши фигуры тоже заметны в этом полутьме?
Мы с Томасом встречаемся взглядами. Затея опасная и рискованная. И непохожая на то, чем обычно занимаются обычные люди. Они бы разорвали объятие, поймали такси и занялись сексом дома в постели. Возможно, не погасив свет — ради острых ощущений. Но, например, в окно их прохожие не увидят. И уж тем более обычным людям не придет в голову позволять себе лишнее в двух шагах от оживленной улицы.
Мое сумасшедшее сердце бьется все сильнее и сильнее. Уверена, Томас это ощущает своей грудью. В любой момент он низким голосом скажет, что мы немедленно отправляемся домой.
Но звучат совершенно другие слова. Потому что мы с ним ненормальные. Я его Падшая, а он мой Огнедышащий.
— Уверена, что хочешь, чтобы я тебя спас, милая? — ссылается Томас на мою последнюю фразу и прижимается пахом к низу моего живота. — Вряд ли можно назвать спасением то, что я обычно сделаю.
Я с силой впиваюсь зубами в свою нижнюю губу.
— И что именно ты сделаешь?
Кончиком большого пальца Томас прижимается к клитору. По моему телу проносится волна дрожи. Усмехнувшись, он наклоняется и шепчет мне на ухо:
