Разговаривать с собой это не к добру. Я надеваю свободную кремовую рубашку с длинным рукавом и натягиваю чаксы.
А затем оказываюсь в лобби до того, как вспоминаю, что не причесалась и не накрасилась.
— Усраться.
Ночной портье бросает на меня такой взгляд, будто я свихнулась, и я натянуто улыбаюсь ему перед тем, как поспешить мимо. В любом случае, нет времени возвращаться в номер, а то могу упустить Габриэля. Он может струсить, если придется подождать.
Мне нравится погода в Лондоне. Плевать, что я единственная в мире, кому она нравится. Прохладно и свежо, и влажность такая, чтобы мои волосы на кончиках закрутились. И черт подери, если на тротуаре нет подмерзшего слоя тумана. В два ночи буднего дня здесь еще и довольно тихо, улицы пустынны.
Моя рука так и чешется от желания сжать камеру. Эта потребность нарастает, когда Габриэль появляется из тени. Его руки засунуты в карманы темных слаксов. Серый кашемировый свитер обтягивает широкие плечи и большие бицепсы. Этот мужчина мог бы продавать лодки в пустыне лишь благодаря своему прекрасному виду.
Он направляется ко мне, слегка опустив подбородок и глядя на меня из-под слегка нахмуренных бровей.
Я почти проглатываю язык.
— Привет, Солнышко.
— Болтушка.
Он останавливается в нескольких футах, и мы глазеем друг на друга. Мое сердце бьётся как метроном. Он окидывает меня взглядом с ног до головы, а затем останавливается на лице. Не знаю, что сказать. Возьми меня прямо сейчас, — вероятно, не покатит. Или даже очень.
Его голос такой низкий и хриплый.
— Не знаю, почему я здесь.
Мне стоит обидеться. Но поскольку он буквально озвучивает мои мысли, не могу бросать в парня камни. Вместо этого я борюсь с улыбкой, тогда как он просто такой недовольный.
— Ты написал, пригласив выпить чая в два ночи, затем предложил забрать меня.
Его губы сжимаются.
— Я не... Я не очень общительный.
Нет, блин.
— И все же мы здесь.
Что-то вспыхивает в его глазах.
— Видимо, так. — Он не двигается. Еще один раздраженный звук вырывается из его горла. — Я, черт возьми, не могу уснуть.
От того, что он обратился ко мне по этой причине, у меня в груди расцветает тепло.
— Так пойдем чем-то займемся.
Он, очевидно, не хочет наслаждаться этим. Его плечи сутулятся под свитером.
— Это не касается секса.
Я смеюсь.
— Надеюсь, что так. Было бы неловко тебя отвергнуть.
Лгунья, лгунья, твои трусики сейчас сгорят.
Его губы изгибаются.
— Извини. Я в этом не силен.
— В заявлении очевидного, Солнышко.
