Тут Сереженька протянул нашему капитану полный бокал.
— Вы меня очень обяжете, коли весь его, до дна…
Аркадий Иванович вяло так посопротивлялся, но выпил и спросил:
— А где же нежный предмет? Мне господин Ваня обещал…
— Бабы, что ли? — сказал Сереженька.
— Хай будэ так.
— Милодорочка?
— Да хоть кто…
Толстяк подплясал к ним.
— А что ты с нею будешь делать, Майборода?
— Канашечки, — сказал капитан. — Под левой рукой — спинка, а под правой — что?.. Постараемся!
— Ах, шалун!
— Эй! — крикнул гренадерский поручик от окна. — Полночь миновала!
Вдруг совершенно внезапно буйство стихло. Наступила тишина, лишь поленья потрескивали безучастно.
Посреди залы стоял Аркадий Иванович, прикрывая щеку ладонью.
— За что? — спросил он тихо и кротко.
— Милостивый государь, — сказал Бутурлин, опуская свою тонкую руку, — вы только что нанесли мне оскорбление, непристойно отозвавшись о моей даме…
— Да при чем тут дама?! — изумился Сереженька. — Бутурлин, бог с тобой!
— Уймись, — сказал толстяк, — ты ничего не понял, — и отстранил Сереженьку.
— Нет уж, — сказал Сереженька, — ты, Бутурлин, не смеешь эдак… Ты уж, будь добр, все скажи как есть… Зачем же темнить?
— Ты ничего не понял, — сказал Бутурлин спокойно.
— Ты ничего не понял, — повторил за ним толстяк. — Уймись. Все правильно.
— А-а-а, ну да, — спохватился молодой человек. — Как же это можно — даму оскорблять при нас…
Бутурлин сделал шаг к капитану. Наш герой бросился было разнимать их, но остановился. Что-то мешало ему стронуться с места, а что — понять в этом сумбуре было невозможно!
— Ну что же вы! — вдруг крикнул Майбороде Сереженька. — Что же вы так стоите?!
Но милейший Аркадий Иванович, обескураженный немыслимым оборотом дела, продолжал стоять, не помышляя о действии, и даже улыбался жалко.
— Нет, ты должен проучить его, Бутурлин, — потребовал толстяк. — В моем доме! Это неслыханно, чтобы в моем доме… О Милодоре… и вообще о нимфах…
— Да ведь я ее не знаю, господа, — сказал Аркадий Иванович, не выпуская руки Бутурлина из виду. — Я ведь предполагал…
— А, черт! — сказал гренадерский поручик. — Он предполагал… Это вам не Линцы ваши чертовы!
— Да при чем тут Линцы? — изумился Бутурлин. — О дамах речь, о дамах! Он даму оскорбил, и все тут…
— Он мне отвратителен! — закричал Сереженька. — Он за себя постоять не может!.. Да вы хоть обидьтесь, обидьтесь… Он же оскорбил вас! Он ведь вам по щеке залепил!..
— Господа, — еще тише и еще покорнее ответствовал Майборода. — Я никого не хотел… То есть я никогда… Верите ли, я готов извиниться…
