– Он у себя! – почти в полный голос пробормотала она. – У него горит лампа…
Фирмена снова постучала, затем решительно, почти нервозно – без малейшей задней мысли, без тени подозрения, без следа тревоги – прильнула к разошедшейся панели, надеясь разглядеть, какой такой катаклизм помешал любовнику ей открыть.
Быть может, он, облокотившись на подоконник, вдыхал свежие струи воздуха и просто ее не слышал?..
В любом случае девушка была несколько разочарована. Обычно Морис подстерегал ее на верхней площадке.
Едва взглянув в щель, Фирмена стала бледнее смерти; она попятилась назад, цепляясь руками за воздух.
Ее глаза вылезли из орбит, а с губ сорвался пронзительный, истошный, чудовищный, почти животный крик…
И тяжелой грудой она рухнула на пол…
Душераздирающий вопль, глухой стук тела переполошили соседей. Раздались робкие шорохи, жильцы переговаривались через стенки, спрашивали, что произошло… Не добившись вразумительного ответа, некоторые, наиболее отважные, решились отомкнуть дверь…
Тут они и заметили девушку, недвижимо, как мертвую, лежащую поперек коридора.
Несколько секунд спустя весь этаж пребывал в смятении, потрясении!
Все сновали туда-сюда, женщины испускали вопли, мужчины изрыгали проклятия. К несчастной подходили, приподнимали, терли ей руки, вновь опускали на пол, суетились… В итоге не делали ничего!..
– Этой даме, наверное, плохо, – подал идею наконец малый по имени господин Масп, служащий «Виль де Пари», который, казалось, наименее поддался общей панике. – Надо оказать ей помощь! Папаша Каррек, сгоняйте-ка за врачом!
Последние слова относились к старому понтонеру, командиру без команды, в ушах которого красовались сережки; это был бретонец-матрос, когда-то служивший на причале, в компании речных трамваев.
Бретонец упрямо не двинулся с места. Очевидно, ему было жалко бедные, старые, разбитые ревматизмом ноги, к тому же, у него имелось собственное лекарство.
– Это причуды, – менторским тоном заявил он, – надо дать ей хороший стакан водки!
Однако две женщины, мать и дочь Боарю, телефонистки в конторе на площади Шопена, сжалились над судьбой несчастной, лежавшей недвижно на полу в коридоре.
Они вызвались взять ее к себе. С помощью господина Маспа чудо-женщины перенесли Фирмену в свое скромное жилище, устроили ее на кушетке, смочили виски уксусом, дали нюхательной соли. Мадам Боарю быстрым, уверенным движением ослабила несчастной корсет; мало-помалу девушка приходила в себя…
