Петр не заметил за своим внутренним диалогом, как наступило утро. Нужно было собираться, но прежде выполнить данное себе накануне слово и зайти в участок, возобновить дело художника.
Елена еще спала, и Петр вышел из дома как можно тише, чтобы не разбудить ее. Неплохо было бы попрощаться, но ничего, он позвонит потом. Позвонит и скажет, что ему удалось раскрыть дело ее отца, вот она обрадуется.
Она или он сам? Комплекс Бога, как назвал бы это Глеб. Тьфу ты, чертыхнулся Петр, опять этот Глеб. Как — будто и впрямь без него мир рухнет.
Добравшись до участка, Петр разыскал старшего офицера и рассказал ему о своих наблюдениях насчет снотворного. Однако, вместо ожидаемой реакции полного повиновения, он встретил на лице офицера снисходительную ухмылку:
— Конечно, Петр Сергеевич, — тихим вкрадчивым голосом обратился к нему офицер, — я понимаю, о чем Вы. Но и Вы меня поймите. Дело-то закрыто. Стоит ли ворошить? Кому от этого будет лучше? А у меня отчетность, сами понимаете, это же везде так. — С этими словами офицер похлопал Петра по плечу и протянул руку, давая понять, что готов завершить этот разговор.
— Нет, Вы не понимаете, — возмущенно оттолкнул его Петр, — это же убийство, надо это отметить в деле. Это халатность, я заявлю об этом …
— Да никуда Вы не заявите, Петр Сергеевич, — офицер отошел и встал около окна. — Вы думаете, мы не знаем, кто Вы и откуда приехали? Я не имею ввиду, откуда Вы приехали к нам. Я имею ввиду, «откуда», Ваше первое «откуда», понимаете?
— Не совсем, — ответил Петр, но он прекрасно понимал, о чем идет речь. О его несостоятельности и о том, что никто не воспринимает его всерьез. Даже здесь, в этой глуши.
— Вы, конечно, раскрыли пару дел и довольно удачно, Вами даже гордятся там у Вас, но нам-то здесь всё равно, и для нас Вы — ну, извините, конечно, но не высшая инстанция. Ладно бы еще командировка была служебная, с запросом и всё такое, так ведь Вы приехали сами, разве не так? Ну покопались в старом деле, что-то узнали, возможно, но подумайте логически, самому-то не смешно? У Вас же даже подозреваемого нет, что Вы собрались возобновлять?
— Я убежден, что смерть художника — это дело рук Ольги, — твердо заявил Петр.
— Возможно, что так, — офицер разговаривал с ним, как с ребенком, и ощущения от этого были двоякие. — А доказательства есть? Мотив? Не отвечайте, — офицер жестом дал понять, что не собирается слушать аргументы Петра. — Мой Вам совет, Петр Сергеевич, давайте разойдемся мирно, Вы уедете, и все останутся при своих. А сообщать кому-то — не думаю, что это хорошая идея. В контексте того, что у Вас нет никакой доказательной базы, только себя на посмешище выставите, Вам не кажется?
