- Дэниел просто папин друг, - сказала она, чувствуя, как неловкость усугубляется. - Не понимаю, почему ты задаешь мне эти вопросы.
Нуждаясь в движении, она встала с дивана, схватила пустые кофейные чашки и отнесла их к кофейной машине.
- Прости, что не могу помочь тебе, Вульф. Мне бы очень хотелось посидеть с тобой и поболтать, но, наверное, мне пора возвращаться.
Ответа не последовало.
Она обернулась.
Он сидел в кресле, вытянув перед собой свои длинные ноги и рассеянно проводя рукой по волосам. Длинный рукав его термоводолазки задрался, открывая вспышку цвета на загорелой коже запястья. Она заморгала. Это была татуировка?
Но прежде чем она успела хорошенько рассмотреть ее, он опустил руку и встал с кресла. Он молча прошел по короткому коридору, ведущему к двери комнаты.
Она последовала за ним, ожидая, что он откроет ей дверь. Но он этого не сделал. Вместо этого он остановился перед дверью, достал из кармана телефон и помахал перед ним карточкой номера, прежде чем пропустить ее через считывающее устройство. Зазвонил телефон, и он что-то напечатал на экране.
Ничего особенного не произошло, хотя она понятия не имела, чего ждет.
Он обернулся.
Она стояла посреди коридора, довольно узкого, а он был очень, очень высоким. И очень, очень широкий.
Он сделал пару шагов к ней, не сводя с нее глаз, возвышаясь над ней. Заставляя ее чувствовать себя маленькой и хрупкой. Это было волнующе, и она не знала почему, ее сердце так сильно забилось в груди.
От жара, исходящего от его мускулистого тела, у нее пересохло во рту, а в воздухе стоял тяжелый пряный запах кедра. И все, о чем она могла думать, это о том, как сильно ей хотелось протянуть руки и положить их на твердые мышцы его груди.
Она никогда раньше так не прикасалась к мужчине. Никогда не хотела. Ее сердце всегда принадлежало и будет принадлежать ему, и это никогда не изменится. Не имело значения, что он никогда не подавал виду, что чувствует к ней то же самое. Для ее бедного сердца это не имело никакого значения. Оно билось для него и только для него.
Оливия смотрела в его синие и зеленые глаза, внезапно пораженная его близостью.
- Может, тебе лучше убраться с дороги, - сказал он голосом, полным гравия и песка. - Мне нужно принять душ.
Жар прилил к ее щекам. Поймал ли он ее взгляд? Отлично, второй раз за это утро она выставила себя перед ним полной дурой.
Она сглотнула, машинально разглаживая ночную рубашку, чтобы скрыть смущение, и отступила в сторону.
